В последнее время все больше внимания уделяется деятельности и литературным трудам преосвященного Игнатия (Римского-Корсакова), митрополита Сибирского и Тобольского[1]. Однако единственные цельные (обобщающие) труды о нем — работы А. П. Богданова. Но и эти работы, увы, страдают двумя существенными недостатками. Во-первых, А. П. Богданова митрополит Игнатий интересует только как автор литературных произведений. Вне внимания автора остается большая часть биографии. А во-вторых, отнюдь не положительной чертой творчества Андрея Петровича является некоторая пристрастность автора и попытка идеализировать порядки допетровской Руси[2].
Целью данной статьи является рассмотрение жизни и деятельности митрополита Игнатия (Римского-Корсакова) до прибытия на Тобольскую кафедру, при этом предпочтение отдается скорее деятельности, чем литературным трудам. Сибирский же период жизни мы изложим вкратце, чтобы читатель имел цельное представление о жизненном пути тобольского архипастыря.
До сих пор еще не утихли споры о мирском имени сибирского архипастыря. В одном из поздних родословий Иван Степанович Корсаков назван митрополитом Игнатием[3]. Этого мнения придерживался и Н. П. Лихачев[4]. Однако уже в наше время упомянутый исследователь А. П. Богданов выдвинул предположение, что его звали Ильей Александровичем, и, исходя из этого, изложил его биографию до принятия им монашества[5]. Но виднейший специалист в области боярских книг М. П. Лукичев наглядно доказал, что никто из вышеперечисленных служилых людей Корсаковых и Римских-Корсаковых не мог принять монашеский постриг[6].
Таким образом, о жизни митрополита в миру нам ничего неизвестно, кроме того что он происходил из известного рода Римских-Корсаковых. В сибирском летописном своде сохранилось единственное упоминание о том, что поставленный в Сибирь митрополит был из стольников царя Алексея Михайловича[7]. Нерешенным остается вопрос о времени рождения митрополита. Скорее всего, он родился ок. 1630-х годов. Н. А. Дворецкая, основываясь на тексте послания митр. Игнатия в Красноярск, считает, что сибирский архипастырь родился в 1639 г[8].
Монашество с именем Игнатий будущий митрополит принял в Крестомаровской пустыни в 1667 году. К этому времени относятся и его первые письменные труды[9]. Здесь он был рукоположен во иеродиакона и иеромонаха, а в 1672 году[10] стал строителем Крестомаровской обители[11].
По мнению А. П. Богданова, в 1673 г. по просьбе правительства иеромонах Игнатий ездил в Запорожье, где при вручении запорожским казакам иконы свт. Алексия, митр. Московского, произнес «Слово к православному и христоименитому запорожскому воинству, внегда принесенней быти всечестней иконе... в благочестивыя полки их, противу нечестивым турком и татаром»[12]. После подавления Соловецкого восстания с 1676 г. до 1680 г. нес послушание эклессиарха в Соловецкой обители[13]. В течение трех лет он сумел переложить тексты новоисправленных книг на крюковую нотацию в знаменитом «Соловецком ирмологии»[14].
«Соловецкого монастыря Московские службы строитель иеромонах Игнатий Корсаков»[15]
В 1680 году иеромонах Игнатий был переведен в Москву, где возглавил подворье Соловецкого монастыря. Здание подворья было каменным и располагалось у Москворецкого моста. Настоятель в звании строителя всегда утверждался именным указом государя и святейшего патриарха. Круг обязанностей иеромонаха строителя был весьма широким. Он должен был представлять интересы монастыря перед правительством и церковной властью, в том числе ходатайствовать о нуждах монастырских, управлять всем московским движимым и недвижимым имуществом. Так, архим. Досифей отмечал: «Кроме многих домов принадлежавших монастырю в сем городе по купчим и вкладным крепостям, были даже гостиные ряды, отдаваемые с найма торговым людям»[16].
Настоятель и братия Соловецкого подворья находились в особой близости к царской особе и его окружению. Бывали случаи, когда царь посещал подворье, а иеромонах-строитель его, как следует из наказа соловецкого архимандрита[17], данного одному из предшественников о. Игнатия в 1667 г., должен был участвовать во всех основных царских церемониях и выходах и даже был приглашаем к царскому столу с «прочим знаменитым московским духовенством»[18]. В упомянутом наказе, в частности, подробно было указано, когда и кому какие подарки подносить.
На подворье была только часовня, и на богослужениях иеромонах Игнатий должен был присутствовать в Успенском соборе, где имел особое место «подле левого столпа, против патриарша места»[19].
Одновременно в звании строителя будущий митрополит управлял подмосковной Новосоловецкой Марчуковской[20] пустыней, приписанной к Московскому подворью Соловецкого монастыря[21]. Своего строителя пустынь за своей малостью, видимо, не имела, и ей напрямую управлял соловецкий строитель Московской службы[22].
Пустынь располагалась недалеко от Москвы и была совсем крошечной. Так, во второй половине XVII века монашествующих там было три-восемь человек, а также около пятнадцати монастырских служителей. В 1678 году за обителью числилось всего лишь пять бобыльских дворов[23]. Переехав в Москву, иеромонах Игнатий активно включился в церковную жизнь столицы и вскоре был замечен патриархом Иоакимом, который стал часто давать ему различные поручения. Например, 15 июня 1683 года по указу патриарха совместно с иподиаконом Святейшего патриарха Иоакима Никитой Георгиевым[24] о. Игнатий описал московскую «церковь великого чудотворца Николы, что в Посольской улице у красных колокол»[25].
По мнению А. П. Богданова, в начале 80-х гг. иеромонах Игнатий написал обширный труд «Генеалогия явленной от сотворения мира фамилии... Корсаков-Римских»[26]. В нем автор возводит свой род через многих героев античности к Адаму и Еве.
«Спасова монастыря архимандрит Игнатий»[27]
Уже вскоре, в 1683 году (точнее между 15-м и 30-м июня 1683[28]), иеромонах Игнатий был назначен архимандритом Спасо-Ярославского монастыря[29], конечно же, не без участия патриарха Иоакима. Монастырь сей имеет свою весьма примечательную и славную историю, особенно знаменит он был огромной библиотекой. Обитель находилась на девятнадцатом месте в иерархии монастырей по «Лествице властем» патриарха Иоасафа[30], а также имела богатые угодья, занимая третье место по количеству дворов среди крупнейших монастырей[31]; и ее архимандриты очень часто были поставляемы во епископов[32].
В это время Ростовским митрополитом был Преосвященный Иона (Сысоевич), видный и известный иерарх, очень начитанный и образованный, и, несомненно, без его согласия не могли назначить архимандрита в подведомственный ему монастырь. Архимандрит Спасо-Ярославского монастыря имел особые привилегии, мог служить «на ковре с рипидами и со осенением свещным»[33].
Приняв руководство монастырем, архимандрит Игнатий, помимо обычного совершения богослужений и участия в повседневных делах монастыря, должен был защищать и укреплять хозяйство обители. Так, вскоре по приезде архимандритом была послана в Москву челобитная с жалобой на то, что «ярославцы посадские люди... монастырским крестьянам и бобылям и черной работы работать и кормиться не велят и из города выбивают вон»[34].
12 октября 1683 года в Ярославль было отправлено царское решение, в котором повелевалось по-прежнему не принимать посадским людям монастырских людей «к себе в дома и в лавки для торговли не сажать и на дочерях не женить», но кормиться черной работой в городе и, «приезжая из уездов к Москве и в городы на гостине дворе торговать с возов и исругов безпенно»[35].
Возникали и другие сложности. Например, монастырь имел свою воскобойную избу, а также скупал беспошлинно воск для своих нужд. Осенью 1683 года воскобойные целовальники г. Ярославля били челом великим государям, прося запретить монастырю иметь воскобойню из-за того, что «будто-де у них целовальников от монастырской их воскобойни чиниться недобор»[36].
Одновременно с просьбой оставить все по-прежнему в Москву написали и архимандрит Игнатий с келарем монастыря Филаретом Ушатом Жерябиным и братией. Царское решение было на стороне Спасской обители. Им повелевалось «старинную воскобойню в Спасове монастыре держать про себя по-прежнему и монастырские вощины на церковные обиходы на свещи пробивать безпенно»[37].
Архимандриту Игнатию, по-видимому, плохо выплачивал монастырь деньги на содержание, поэтому в начале 1684 года в монастырь келарю старцу Филарету Ушатому Жеряпину прислана от великих государей грамота, повелевавшая архимандриту монастыря платить «жалованье из монастырской казны» «по сороку рублев на год»[38].
Скорее всего, много времени будущий митрополит уделял библиотеке монастыря, продолжая свое самообразование. А. П. Богданов полагает, что здесь будущий митрополит начал трудиться над составлением обширного летописного свода[39].
Спасо-Ярославский монастырь стал лишь временным пристанищем архимандрита. Его покровители только и ждали случая для его повышения.
«Спасова Нового монастыря архимандрит Игнатий»[40]
Архимандрит Новоспасского монастыря Гавриил 7 сентября 1684 года был рукоположен во архиепископа Вологодского, в этот же день на его место был переведен архимандрит Спасо-Ярославского монастыря Игнатий (Римский-Корсаков)[41].
Новоспасский монастырь всегда занимал особое положение в иерархии русских монастырей, а особенно во второй половине XVII века. По «Лествице властем» патриарха Иоасафа обитель была на четвертом месте[42], а по владению дворами — на седьмом месте[43] среди всех прочих монастырей. Но особый статус заключался в покровительстве русских государей, связанном с тем, что в монастыре находилась родовая усыпальница бояр Романовых.
С 1613 года в усыпальнице продолжали хоронить близких родственников русских царей. А «с царствования Федора Алексеевича Новоспасский монастырь приписан был к непосредственному ведению двора и титулован первостатейным, комнатным»[44].
То обстоятельство, что в монастыре находилась усыпальница Романовых, отражалось на всех сторонах монастырской жизни. Одним из следствий последнего было частое посещение обители царственными особами. В 1679 г. в монастыре было сделано последнее захоронение в царственной усыпальнице: была погребена любимая тетка Федора Алексеевича царевна Ирина. Посему царь Федор очень часто ездил в монастырь, желая поклониться праху своих родственников. Бывала в обители и царевна Софья, а также цари Петр и Иоанн[45]. Имелись в монастыре и особые кельи для царя и царицы[46].
Архимандриты не только были одними из самых влиятельных среди прочих настоятелей монастырей, но и имели особые богослужебные преимущества: могли употреблять рипиды и орлецы[47].
Архимандрит Игнатий должен был не только совершать обычные частые богослужения, но и особые заупокойные службы по царским родственникам. Существовала даже особая «Кормовая книга», в которой было четко прописано, в какой день по кому из Романовых или из других известных особ совершать заупокойную службу и какой полагается «корм» братии на помин души.
12 июня 1687 г. в монастыре было закончено составление своеобразного каталога погребений усыпальницы Романовых, который был озаглавлен: «Описание царских пресветлых прародителей, в которыя лета и месяцы и числа бысть преселение их от здешняго благороднаго жития оному небесному царствию, по их же повелению благородные их телеса положены суть в царском их здании, во обители Всемилостивого Спаса на Новом; по создании его на сем месте 1462 года и в те месяцы и числа памяти о них творятся»[48].
«Описание» было создано если даже и без прямого участия архим. Игнатия, то по его распоряжению, и беловая правка, возможно, была сделана именно им. Памятник «составлялся, по-видимому, как по монастырским Кормовой и Вкладной книгам и разновременным синодикам, так и по фактически существовавшим надгробиям»[49].
Церковно-политическая деятельность Новоспасского архимандрита проходила под покровительством и при большом доверии патриарха Иоакима. Можно сказать, что Новоспасский архимандрит был поверенным лицом первоиерарха. Надо заметить, что Святейший Иоаким умел примечать талантливых клириков и искусно ими руководил. Среди таких птенцов первосвятителя можно назвать иерод. Кариона Истомина, архиепископа Холмогорского Афанасия и других. Только переехав в Москву из Ярославля, по благословению своего покровителя архимандрит стал заниматься кодификацией богослужебных обязанностей в Сводном чиновнике патриарших выходов и служб за 1667-1679 гг., который был составлен к 1686 г.[50].
Очень часто Святейший Патриарх назначал его в своеобразную дисциплинарную комиссию. 31 декабря 1684 г. вышел патриарший указ, который повелевал «Спасова Нового монастыря архимандриту Игнатию да книг печатного двора справщику иеродиакону Кариону ехать для великих духовных дел в Смоленск»[51] к митрополиту Симеону[52].
Одновременно из патриаршего разряда им был выдан наказ, в котором излагалась суть патриаршего поручения. Конфликт патриарха Иоакима и смоленского митрополита имел к этому времени уже долгую историю[53], и посланцы патриарха должны были исполнять функции своеобразных следователей.
1 или 2 января архимандрит Игнатий вместе с иеродиаконом Карионом отправились в путь. «Приехав в Смоленск генваря в шестой день рано, священнодейства владыки Симеона Смоленского настоятель Новоспасской обители и иеродиакон Карион (Истомин) смотрели (курсив наш. — Н. И.)»[54]. Затем беседовали с архипастырем, 6 и 7 января увещевая его подчиниться воле патриарха и не служить в митре (которая была подарена царем Феодором Алексеевичем), а только в архиерейской шапке, так как это считалось восхищением патриарших привилегий, и в саккосах не совершать богослужения, а только в фелони и т. п. Просили отдать им вышеупомянутую митру, а также мантию с золотыми и серебренными источниками и прочее.
Официально митрополит обвинялся в непослушании патриарху и несоблюдении постановлений собора 1675 г., которыми строго регламентировались различия между обычными архиерейскими одеждами и патриаршими. Однако Преосвященный Симеон оставался непреклонным, приводя в свою защиту подробную и аргументацию.
8 января, видя, что смоленский архипастырь не желает уступить, они составили опись митрополичьих саккосов и опечатали их. «И за таковое его презорство и к Святейшему Патриарху непослушание, по указу Святейшего Патриарха, ему, владыке, священнодейтвовати запретили»[55]. И в этот же день посланцы патриарха выехали в Москву.
После возвращения, одним из них, возможно архимандритом Игнатием, был написан подробный отчет о поездке с описанием особенностей богослужения и облачения митрополита Симеона и изложением бесед с ним, а также с приложением размеров строящегося собора[56]. В апреле 1685 года митрополит был соборно осужден и присужден к отсылке «во смирение во град Ростов»[57]. Затем в январе 1686 года был снова призван на собор для принесения покаяния, однако последнего не последовало, и смоленский архиерей был переведен в Троице-Сергиев монастырь, и только осенью митрополит при ходатайстве царевны Софьи собором во главе с патриархом был прощен и возвращен к своей пастве[58].
Все эти соборные деяния проходили с непосредственным участием архимандрита Игнатия, о чем есть соответствующие упоминания в тексте соборных деяний, текст которых был подготовлен, скорее всего, иеродиаконом Карионом (Истоминым)[59].
Очень часто Игнатий становился выразителем идей церковной политики Святейшего Владыки. Так, вскоре после назначения настоятелем Новоспасского монастыря[60], в связи с разрешением всесильного тогда В. В. Голицына на постройку немецкой (лютеранской) кирхи в Москве, архимандрит пишет «Слово на латин и лютеров, яко в Московстем царствии и во всей Российстей земли не подобает им костела или кирхи еретических своих вер созидати»[61].
В этом произведении он пытался убедить «сильного человека» (возможно, В. В. Голицына) в том, что нельзя строить инославных храмов в православной России. Поводом к написанию работы стало построение первой каменной протестантской церкви в Москве[62]. По мнению Д. Цветаева, в тексте отражена реальная беседа с первым министром[63].
Другим произведением полемического характера стало «Возобличение на лютеранский катехизис»[64]. О поводе к написанию сам архимандрит в начале своего труда пишет: «...случися видети книгу катикисис на языце Российском изданную типографски от лютеровых еретиков, в граде их еретическом Нествижу; егда прочтох писанная в ней, обретох оного еретика лютеранска, хулящие вельма православные догматы...»[65]
Автор разбирает Несвияжский катехизис не полностью. Полемика идет по вопросам об иконопочитании, почитании святых, монашестве, клятве и воле человека. Как считает П. С. Смирнов, полемика не представляет ничего самобытного. «Автор обличает лютеран обычным отвлеченно-догматическим путем, повторяя в этом отношении приемы прежних полемистов. Тон, — опять также как и у других полемистов тех времен, — бранный»[66].
Однако настоятель царской обители был не только талантливым полемистом, но и проповедником. А. П. Богданов указывает, что 21 февраля 1687 г. архимандрит Новоспасского монастыря выступил перед войсками, отправляющимися в первый Крымский поход, с обширной проповедью: «Словом благочестивому и христолюбивому российскому воинству»[67], а 14 марта богато оформленный экземпляр этого слова им был поднесен царевне Софье Алексеевне[68].
Этой же весной, говорит А. П. Богданов, новоспасский проповедник, вручая огромному собранию войск в пригороде Москвы икону Божией Матери Одигитрии, выступил[69] со «Словом православному воинству о помощи Пресвятой Богородицы...»[70]. По мысли Л. Б. Вороновой, «Слово» было написано архим. Игнатием для патриарха Иоакима[71]. В «Словах» автор убеждает своих слушателей в неотъемлемости помощи Божией в грядущей войне, доказывая это примерами из Ветхого Завета и русской истории.
Не мог не коснуться архимандрита и раскол в Русской Церкви. В этих условиях методом борьбы с расколом для архимандрита стала полемическая проповедь.
27 августа 1687 г. «великие Государи... и... Святейший Кир Иоаким... указали... архимандриту Игнатию да протопопу Иоанну[72] ехать в Костромской и в Кинешемской уезды... раскольников разговаривати и увещати от книг божественного писания, чтобы они от злоб своих и прелести престали и обратилися...»[73]. Указ был вызван челобитием самих старообрядцев, просивших послать им мужей ученых для спора о вере.
С 4 сентября по 5 октября архимандрит вместе с упомянутым протопопом находился в поездке в Кинешму, во время которой вел противораскольническую проповедь и полемизировал с раскольниками[74]. В результате часть раскольников принесла покаяние и написала соответствующую челобитную патриарху[75], а остальные по закону того времени были отданы гражданским властям «на съезжий двор»[76].
Еще во время поездки архимандрит Игнатий, видимо, делал небольшие заметки, из которых по приезде и была написана «Книга о посылке новоспаского монастыря архимандрита в Костромской и Кинешемский уезды во 195 (1686/1687) году к раскольником, о увещевании их ко истинной вере»[77]. Своеобразный отчет о поездке, по мнению А. П. Богданова, был поднесен царевне Софье. Хотя вполне вероятно, что рукопись была поднесена и царям Иоанну и Петру, так как подносной экземпляр сохранился среди именно их книг[78].
Столь активная внешняя деятельность не мешала заботиться и о своей обители. Помимо обычного управления монастырем и участия в каждодневном богослужении, архимандрит Игнатий не забывал заботиться и о благоукрашении царской обители. Главный собор монастыря — Спасо-Преображенский — уже много лет стоял без росписей. В 1686 г. архим. Игнатий с братией по именному царскому указу подрядил костромских иконописцев Гурия Никитина, Василия Осипова, Силу Савина, Василия Козмина с товарищами «в соборной церкви благолепного Преображения писать стенное писмо»[79]. Однако ко времени, когда все было готово для работ иконописцев, к весне 1689 г., живописцы в монастыре «не бывали»; более того, выяснилось, что «иконописцы Гурей с товарищи подрядились писать в Спасском же Еуфимьеве монастыре, что в Суздоле, в церкве стенное ж писмо»[80].
Попытка силой привести иконописцев не увенчалась успехом, так как последние «учинились... непослушны, из монастыря в приказную избу не пошли, а власти того монастыря им их не отдали». Скорее всего, что Спасо-Евфимиев монастырь смог предоставить сравнительно лучшие условия для работы мастерам, хорошо знавшим себе цену[81].
1 июня из Суздаля все-таки выехала в Новоспасский монастырь часть артели Гурия Никитина, во главе с Василием Осиповым (всего 15 человек). Дальнейшие попытки архимандрита Игнатия «взять к Москве» остальных иконописцев не привели ни к каким результатам[82]. Чтобы спасти положение, отвести возможный удар от артели костромичей, мастер Оружейной палаты Федор Зубов уже в конце работы возглавил артель Василия Осипова Кондакова[83].
Стенопись была выполнена в величавом стиле, характерном для костромской школы живописи круга Гурия Никитина. Конечно, основная часть сюжетов традиционна по содержанию, хотя имеет ряд особенностей. Библейская и церковная истории начинаются с родословий царей израильских и пророков, затем следует родословие Господа нашего Иисуса Христа.
Продолжение исторических мотивов в изображениях семи Вселенских соборов. Довольно большое внимание уделено Крещению Руси. Цикл «включает в себя крещение в Царьграде княгини Ольги, крещение киевского князя Владимира в Корсуни и всего народ — в Киеве, обручение Владимира с византийской принцессой Анной» и многие другие сюжеты[84].
Особое отношение царского рода к монастырю не могло не отразиться в сюжете росписей. Так, в центральной части храма на своде — «родословное древо русских Государей, начиная от Святой Ольги, кончая Иваном Грозным и его сыновьями Федором и Димитрием — последними представителями рода Рюриковичей»[85]. И последняя завершающая историю фреска Страшного суда на западной стороне собора[86].
Бесспорно, идейное содержание росписей проектировалось с участием архим. Игнатия, но особо его мысль просматривается в изображении на преддверии паперти, где по обеим сторонам лестницы, были нарисованы (представлены) греческие философы и поэты, держащие в руках свитки с какими-либо изречениями: Платон, Аристотель, Плутарх, Солон, Птолемей, Анахарсис, Иродион, Орфей, Ермий и Омир (Гомер)[87].
Делая приготовления к первому богослужению в уже расписанном храме, архимандрит, по-видимому, ожидал посещения царевны Софьи. Готовясь к принятию столь важной особы, архимандрит написал знаменитое «Сказание истолковано, что есть София, Премудрость Божия»[88]. В нем он рассматривает икону «София, Премудрость Божия» (Новгородского канона)[89] как своеобразное пророчество о Российском царствии в конкретный исторический момент. Архимандрит видит как бы отображенным в иконе всероссийское царство. Каждый элемент в иконе имеет «видимое» соответствие. Произведение построено в форме «вопрос-ответ».
Сложно сейчас судить, в какой именно день должна была царевна Софья осматривать новые росписи. Возможно также, что сказание было написано просто в благодарность за заботы и должно было быть поднесено царственной особе. По мнению А. П. Богданова, «Сказание» было закончено к 15 августа 1689 г. и предназначалось для произнесения в одном из кремлевских соборов [90].
В это же время в Москве находился один из близких друзей архимандрита — архиепископ Афанасий Холмогорский, с которым они сдружились еще в нач. 80-х гг. 5 августа, накануне престольного праздника главного храма Новоспасской обители, новые фрески освятил митрополит Новгородский Корнилий[91]. По всей вероятности, основная часть фресок была уже закончена (две трети), поэтому какой-то участок лесов был убран, благодаря чему было возможно совершать богослужение. Окончательно работы будут завершены еще через месяц.
Преосвященному Корнилию, видимо, сослужил архиепископ Афанасий, который после трапезы беседовал с архимандритом[92]. Большой любитель книжности, владыка не мог пренебречь возможностью списать у своего друга его произведения. И в этот же день указал сопровождавшим его людям переписать письменные труды архимандрита Игнатия. В один сборник были переписаны: «Слово воинству перед Крымским походом» и «Сказание о Софии...». Сделаны были копии с перевода книги Г. Кассандра «О различных литургиях...», сделанного архимандритом Игнатием[93]. Возможно, были переписаны и другие книги.
С 7 на 8 августа началось противостояние молодого царя Петра и его сестры Софьи. Архимандрит Игнатий, скорее всего, занимал сторону патриарха Иоакима. По крайней мере, его положение никак не пошатнулось.
«Тщанием же и подвигом... архимандрита Игнатия Римских-Корсакова...» росписи были закончены к 14 сентября 1689 г.[94]. Напомним читателю, что к этому времени (12 сентября) миновал основной политический кризис. Царь Петр все еще находился в Троице-Сергиевом монастыре, посему окончание росписей в придворной среде осталось незамеченным.
Патриарх Иоаким с удалением царевны Софьи от власти наконец-то смог поставить точку в спорах о времени пресуществления Св. Тайн, которые уже много лет шли в церковных кругах. Во второй половине 80-х гг. полемика вошла в наиболее острую фазу. Сторонниками католического учения были Сильвестр Медведев, черный священник Савва Долгий и другие. Их поддерживал Ф. Шакловитый, которому содействовали, в свою очередь, В. В. Голицын и сама царевна Софья, находившаяся тогда на вершине власти.
Главными деятелями противоположной (православной) партии были братья Лихуды и инок Евфимий, их поддерживала высшая церковная власть в лице патриарха Иоакима. Среди других сторонников православной партии были уже знакомые нам архиепископ Холмогорский Афанасий (Любимов), архимандрит Игнатий (Римский-Корсаков), а также архиепископ Вологодский Гавриил, будущий патриарх Адриан и другие[95].
В декабре 1689 г., после окончательного укрепления политических позиций Нарышкиных, архимандрит Игнатий с другим духовенством[96] специально был послан патриархом для увещевания Сильвестра Медведева и Саввы Долгого в Троице-Сергиев монастырь, где последние находились под стражей[97].
Вскоре ими были поданы исповедания, в которых они раскаивались в своих заблуждениях. Скорее всего, покаянные письма были написаны не самими осужденными, а их увещателями. По мнению М. Н. Сменцовского, автором их был один из братьев Лихудов.
В январе 1690 г. собравшийся в Москве собор осудил католическое учение о времени пресуществления Святых Даров (так называемую хлебопоклонническую ересь) и запретил ряд сочинений некоторых украинских богословов, Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева и других[98]. В этом соборе должен был участвовать и Новоспасский архимандрит. Впрочем, это стало последним крупным деяниям Святейшего Патриарха Иоакима.
Последующие события отец Игнатий описывает в послании «к боголюбивому Афанасию архиепископу Колмогорскому како бысть преставление Святейшаго Иоакима патриарха», которое дошло до нас в составе жития патриарха Иоакима[99]. Послание было написано, вероятнее всего, уже осенью 1690 года и явилось ответом близкому другу преосвященному Афанасию на две его грамоты[100].
Патриарх стал недомогать 4 марта: «...прииде ему мала болезнь главная глаголемая рожа, и бяше ему трудно яко уже не мощи исходити на славословие Божие во церковь»[101]. Чувствуя приближение смерти, патриарх написал духовную грамоту, в которой помимо всего прочего завещал похоронить себя как простого монаха в Новоспасской обители, где он многие годы был келарем монастыря[102]. Особая забота о Новоспасской обители выразилась и в том, что патриарх завещал монастырю «дать из казны патриаршей домовой денег 3000 рублев»[103].
Накануне блаженной кончины патриарха Иоакима, 17 марта 1690 года, архимандрит Игнатий прибыл в Кремль. Так он сам описывает события: «...в келию его внегда же пришедшу ми к нему, видев его велми от болезни изнемогша и всех приходящих прощающихся и просящихся благословения у него, и целующих Святейшую десницу его, припадох и аз к нему, такожде прося прощения и благословения, и целовах десницу его, и егда приникшу ми, к нему глагола ми тихо Святейший Иоаким патриарх... дело мне рече до тебе, и паки рече: дело мне до тебе»[104].
Новоспасский архимандрит отошел от постели умирающего, за ним подходили прощаться и другие архимандриты, через некоторое время он попросил экклесиарха Моисея «вопросити Святейшаго Патриарха, глаголя: что есть дело ему до мене, отвеща же паки Святейший Иоаким патриарх, глагола ми третие: дело мне, аз же паки проникнув к персем его и вопросих самого его, и глаголах ему: что есть дело тебе Государю до мене Святейший великий архиерею... глагола ми Святейший: погребите мя у Всемилостиваго Спаса на Новом, аз же рекох ему: яко же волит Святейшество твое буди повеление твое и где убо и в котором месте повелиши погребсти себе, он же рече ми где убо Павелъ митрополит, тамо и мене погребите, и рекох к нему по повелению твоему великий архиерею, вся сотворим»[105].
Архимандрит Игнатий с близким патриарху духовенством в этот день оставался в келии московского святителя до кончины своего архипастыря. 17 марта «в 11 часов дня во второй четверти в начале»[106] Святейший Кир Иоаким представился. Далее архимандрит повествует: «По скончании же Святейшаго Иоакима патриарха собрашася вси архиереи митрополиты архиепископы, и епископы прилучившиися и весь освященный собор и сподобяще честию скутавше Святейшее тело его... и положивше в ковчег дубовый принесоша его из келии его во храм Дванадесяти святых Апостол, cо псалмы и песньми и провождения, и поставиша его посреде на целование всем приходящим»[107].
Собравшиеся архипастыри, вопреки желанию патриарха, решили погрести его в Успенском соборе. Архимандрит Игнатий, конечно, просил архиереев исполнить последнюю просьбу Святейшего Иоакима. В «Послании» он пишет: «...мне же о том велми скорбящу, яко по духовному его приказанию не исполняется обители святой благословения его желая, зело молях преосвященных митрополитов, архиепископов и епископов, и весь освященный собор, дабы милости просили у пресветлых великих Государей, во еже положитися телу его во святей обители, но любовь их паче множашеся, и никако же разлучитися от видения егоже хотящее, положиша совет и донесоша царскому величеству яко да погребут мощи его в соборней церкви»[108].
На следующий день вся Москва хоронила Святейшего Патриарха. На погребении присутствовали цари Иоанн и Петр Алексеевичи, находившиеся в Москве архипастыри, «архимандриты и игумены, протопресвитеры же, иереи, множество всякого чина народа, неисчислимо»[109]. Среди прочих участников погребения упоминается и архимандрит «Спаса Новаго монастыря Игнатий»[110]. Патриарх Иоаким был погребен в Успенском соборе, рядом со своими предшественниками.
4 мая, в Неделю святых жен-мироносиц, архимандрит царского родового монастыря преподнес царям Иоанну и Петру свое «Слово избранно от божественных писаний и от повестей отеческих о Российском царствии»[111]. «Слово» было красиво оформлено, цитация приведена на греческом языке. В «Слове» автор от мысли о «блаженном состоянии Российского Государства под властью двух царей-соправителей»[112] переходит к теме необходимости борьбы с Османской империей и ее вассалом Крымским ханством.
Сложно сказать, где им было поднесено «Слово»: возможно, в храме после Литургии в Преображенском, так как 2 мая царь Петр вернулся из водного похода к Угрешскому монастырю и занимался в Преображенском подготовкой к военным учениям[113].
Местоблюстителем Патриаршего престола стал Преосвященный Адриан, митрополит Казанский, который в последние годы патриаршества Иоакима был его правой рукой[114].
Стал вопрос о выборах нового патриарха. Молодой царь Петр и его сторонники видели патриархом митрополита Псковского Маркелла, несомненно, человека образованного и в чем-то близкого великому государю, особенно в симпатии к европейской культуре. Противоположную партию возглавила мать царица Наталья Кирилловна, которая желала видеть на престоле московских первосвятителей митрополита Казанского Адриана, человека более простого и чуждого всему иностранному.
Маловероятно, чтобы царь Петр мог ослушаться матери, до ее смерти он практически не входил в дела управления и был самым покорным сыном. Однако сторонникам преосвященного Адриана нужно было, видимо, найти более веский аргумент. Кстати, сам настоятель царского монастыря Игнатий поддерживал кандидатуру митрополита Казанского, о чем косвенно свидетельствовал сам впоследствии: «...даде нам Бог истиннаго ученика его (патриарха Иоакима. -— Н. И.) и сопрестолника великого господина Святейшаго кир Адриана патриарха Московскаго и всея Росии и всех стран»[115].
20 июля, в воскресенье, по сообщению Патрика Гордона, должно было состояться избрание (или интронизация?), однако противоборствующие стороны не смогли прийти к консенсусу, что говорит о серьезности и продолжительности церковно-политических споров. Еще раньше архимандрит Новоспасского монастыря подал челобитную (донос) царице Наталье, обвиняя митрополита Маркелла, по словам того же Патрика Гордона, «во многих пунктах и даже ереси»[116] (возможно, в склонности к латинству). Такие обстоятельства привели к суду над митрополитом Маркеллом, и царь Петр, как свидетельствует Патрик Гордон, «удалил со старшим Царем [т. е. Иваном V] и весь суд в Коломенское»[117].
Последнее говорит о том, что расследование обвинений архим. Игнатия состоялось, но никаких серьезных решений и тем более последствий нам неизвестно. Быть может, расследование вел архим. Игнатий совместно с иерод. Карионом Истоминым[118]. Сложно также сказать, в чем конкретно был обвинен преосвященный Маркелл.
В грамоте 1691 года патриарх Адриан упоминает: «Маркелл митрополит Псковский... рукополагаще иереи и диаконы по обычаю белоросийских архиереев по два купно и по три на единей литургии, приносил покаяние и прощение просил у Святейшего Иоакима патриарха и впредь обещася тако не творити»[119]. Таким образом, псковского митрополита уже судили, и поводом к новому суду, возможно, послужили подобные обвинения.
Весь этот сюжет архимандрит Игнатий излагает в послании к Афанасию Холмогорскому весьма скрыто, как, вероятно, требовала политическая конъюнктура того времени. Описывая поставление патриарха Адриана, архимандрит Игнатий пишет: «...бысть же пред возведением его и некая распря от некоего иже бяше ипоплеменник притворяшеся же россиянин, иже не вем како промчеся яко бы произволяшеся оному и на потриаршество возведену бытии, но Божиим предведением молитвами Святейшаго Иоакима патриарха Московскаго. Или посланием прежде сего писанным от всеСвятейшаго господина Досифея патриарха Иерусалимского не повелевающаго в духовном чине в Росии иноземцов Поляков пастырми поставляти»[120].
Под «неким иноплеменником» архим. Игнатий имел в виду Маркелла, по крайней мере, такого мнения придерживался И. А. Шляпкин[121]. С этой точкой зрения соглашаются и авторы «Словаря книжников и книжности Древней Руси»[122] и многие другие исследователи. Г. А. Скворцов же, отвергнув это предположение, предложил свое, а именно под иноплеменником он понимает иезуита Михаила Яконовича. «В руки правительства попали его письма, из которых ясно видно, что он был в Москве и интриговал, чтобы его поставили в патриархи»[123]. Так считает и А. П. Богданов[124]. Однако последняя указанная позиция маловероятна, так как его кандидатура не рассматривалась совсем, и не могла быть рассмотрена.
Таким образом, «интерпретация этого пассажа, предложенная А. П. Богдановым, не выдерживает критики»[125]. Вполне возможно, митрополит Маркелл действительно был человеком южнорусского происхождения[126], а также давним противником архим. Игнатия, поскольку являлся приверженцем латинского образования и в спорах о преосуществлении Св. Даров он стоял на стороне Сильвестра Медведева и его партии[127].
Соборное избрание на кафедру московских первосвятителей митрополита Казанского Адриана состоялось 22 августа, на следующий день состоялось наречение, а 24 августа — поставление нового патриарха. Интересно, что в официальном описании поставления патриарха Адриана вовсе не упоминается митрополит Маркелл как возможный кандидат. Вместе с митрополитом Адрианом кандидатами в патриархи были избраны архимандрит Троице-Сергиева монастыря Викентий и архиепископ Коломенский Никита[128].
Преосвященный Маркелл после интронизации нового патриарха получил Казанскую кафедру, что подтверждает те особые симпатии, которые питал к митрополиту молодой царь Петр.
Очень сложно реконструировать частную жизнь архим. Игнатия, а именно круг его общения, его увлечения. Его деяния лишь приоткрывают разные стороны его частной жизни. Мы ничего не знаем о его монашеском делании. Скорее всего, он вел обычную для того времени жизнь архимандрита.
Особый интерес составляет круг его общения. Восстановить полностью его довольно сложно, однако можно предположить, что так или иначе ему приходилось сталкиваться со всем тогдашним «высшим светом», общаться с большинством русских архиереев и архимандритов крупнейших монастырей. Конечно, исключительный интерес архимандрита вызывали ученые люди его времени, а также близкие сотрудники патриарха Иоакима. О его вхождении в круг общения с современными ему ученейшими людьми свидетельствует тот факт, что 7 декабря 1684 г. архим. Игнатий обедал у Холмогорского архиепископа Афанасия вместе с монахом Евфимием, Сильвестром Медведевевым, справщиком печатного двора игуменом Сергием, а также архим. Адрианом — будущим патриархом — и другими видными людьми того времени[129].
Из архимандритов Новоспасского монастыря очень часто поставляли архипастырей. Так, за вторую половину XVII века из тринадцати Новоспасских настоятелей семеро стали архиереями[130]. Такая же судьба постигла и архимандрита Игнатия.
«Архиерей, смиренный Игнатий, митрополит Сибирский»[131]
По дороге в Москву 4 января 1692 г. скончался Преосвященный Павел, митрополит Сибирский и Тобольский[132]. Уже вскоре, 3 апреля, в Неделю о Фоме, по благословению патриарха Адриана и «благоволением великих Государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича» архимандрит Игнатий был хиротонисан во митрополита Сибирского и Тобольского[133]. Хиротонию должен был возглавить патриарх Адриан, ему сослужить — находящиеся в тот момент в Москве архипастыри: Иоасаф Ростовский и Ярославский, Евфимий Сарский и Подонский, Иона Вятский и Пермский[134].
Исследователи по-разному оценивают это событие. Многие, в том числе А. П. Богданов, Н. Н. Покровский, оценивают поставление на далекую кафедру как почетную ссылку. Некоторые же, напротив, считают, что это было естественным продолжением его церковного служения. Например, И. К. Смолич пишет: «Вероятно, царица Наталья помогла Игнатию получить Тобольскую митрополию»[135]. Без сомнения, поставление Преосвященного Игнатия не могло произойти без санкции на то государственной власти, руководящую роль в которой играла царица Наталия, мать молодого царя, и окружавшие ее родственники.
Можно предположить, что патриарх Иоаким не спешил с отправкой архимандрита Игнатия на кафедру, так как он был нужен ему в Москве для выполнения различных поручений. С избранием нового патриарха архимандрит Игнатий, хотя и был сторонником Адриана, все же потерял былое значение; он перестал быть нужным в Москве. Однако прежде его поставления на Сибирскую кафедру было совершено две епископских хиротонии. Архимандриты Чудовского и Спасо-Ярославского монастырей были поставлены на Ростовскую и Псковскую кафедры. Казалось бы, на их месте должен был быть архимандрит Игнатий. Но архимандриты указанных монастырей играли примерно такую же роль в церковно-политической жизни того времени и, следовательно, имели не меньшее влияние и авторитет. Конечно, Сибирская епархия в конце XVII века была самой большой, самой отдаленной и проблемной епархией Русской Церкви; кроме того, Сибирский митрополит выступал своеобразным органом контроля местных властей, которые в силу отдаленности оказывались вне контроля царской власти. Отсюда следует, что власть к поставлению тобольского архипастыря должна была проявлять особое внимание. На такой отдаленной кафедре государству нужен был человек «надежный».
Таким образом, скорее всего, удаление Новоспасского архимандрита в Сибирь не было в полном смысле почетной ссылкой (так как будущий митрополит не был таким уж «бесконтрольным» и самостоятельным, как старается его изобразить в своих работах А. П. Богданов), а все-таки повышением.
Новопоставленные архиереи обычно не спешили прибыть на кафедру. Они некоторое время оставались в столице, неся очередное служение, обучаясь новому для себя торжественному архиерейскому богослужению. Вместе с другими находящимися в Москве архиереями они должны были помогать патриарху в церковном управлении, участвовать в хиротониях других архипастырей. Так, 9 сентября с другими бывшими в столице архиереями преосвященный Игнатий под председательством патриарха «соборне судиша» об избрании архим. Феодосия на Черниговскую кафедру[136], а в воскресный день 11 сентября в Успенском соборе в присутствии государей царей Петра и Иоанна во время Божественной Литургии патриархом Адрианом была совершена архиерейская хиротония в сослужении сибирского митрополита и других архиереев[137]. Скорейшему прибытию на кафедру мешала и трудность летнего пути в Сибирь, приходилось ждать зимней дороги, более комфортной и быстрой.
Новый Сибирский архипастырь отправился к своей кафедре с установлением зимнего пути, скорее всего, в конце ноября — начале декабря 1692 г. архиерейский поезд следовал через Ярославль, Вологду, по Бабиновской дороге в Верхотурье и далее через Туринск и Тюмень в столицу Сибири.
В воскресный день 12 февраля 1693 г.[138], митрополит Игнатий (Римский-Корсаков) торжественно прибыл в кафедральный город Тобольск. В тот же день «в соборной и апосталстей церкви Софии Премудрости Слова Божия служил Божественную Литоргию со освещенным собором, праздновал светителю Алексею, митрополиту Московскому и всеа Росии»[139].
Деятельность Преосвященного Игнатия в Сибири была разносторонней и многогранной[140]. Одной из важных проблем Тобольской епархии был раскол. Содержавшийся в Тобольске, расколоучитель Иосиф Истомин (Астомен) после нескольких публичных диспутов с Тобольским архипастырем принес покаяние и под диктовку Тобольского архиерея написал исповедание (1693)[141]. В ноябре 1694 — январе 1695 года митрополит Игнатий совершил «путное шествие» по верховым городам своей епархии, посетив Тюмень, Туринск, Пелым, Верхотурье, Ирбит. В них сибирский архипастырь проповедовал, обличал раскольников, принимал жалобы населения, освящал новопостроенные храмы и решал прочие вопросы епархиальной жизни.
Самым известным его деянием во время поездки стало освидетельствование честных мощей и прославление святого праведного Симеона Верхотурского, о чем Владыка написал «Повесть известную и свидетельствованную о появлении честных мощей и отчасти сказание о чудесах... праведного Симеона...», известное в литературе как Житие Симеона Верхотурского[142].
Еще в поездке митрополит стал планировать подобное путешествие и по другим частям своей обширной епархии, в первую очередь по «низовым городам» Сибири. Однако инициатива владыки Игнатия встретила сопротивление местных властей, что привело к резкому обострению в отношениях между митрополитом и тобольскими воеводами А. Ф. и А. А. Нарышкиными[143].
Конфликт постепенно усугублялся рядом других немаловажных причин, в частности проблемой бесконтрольности светских архиерейских чиновников — десятильников, а также неясностью вопроса о компетенции церковного и светского судов и, наконец, решением, принятым воеводским дьяком в ущерб интересам Софийского дома в поземельном споре с татарами Тарханского острога.
Кульминацией конфликта стало отлучение воевод и дьяка от Церкви (1697). Ситуация была разрешена только вмешательством Сибирского приказа (царя) и патриарха. Должность десятильников была упразднена, а их обязанности были переданы поповским старостам и заказчикам[144].
Не имея возможности посетить города своей епархии, владыка в 1696 г. написал книгу, состоящую из трех «Посланий на арменов и полуарменов», в которой он кратко изложил историю и обличение старообрядческого раскола. Заглавие этого труда объясняется тем, что происхождение некоторых заблуждений (в частности двоеперстия) старообрядцев он производил от армян[145].
Во время Красноярского восстания (1697) митрополит Игнатий написал послание, в котором обличал руководителей городского восстания, а жителей города призывал подчиниться властям[146]. Однажды, узнав от возвращающихся из Китая купцов о существовании в Пекине часовни при русской сотне, архипастырь написал грамоту на освящение храма находившемуся там священнику Максиму и послал все необходимое к освящению храма и совершению богослужения, таким образом положив основание Русской духовной миссии в Китае[147]. В годы архипастырства владыки Игнатия был восстановлен Воскресенский монастырь города Березова[148] и основан в Иркутске девичий Знаменский монастырь.
В декабре 1699 г. митрополит выехал в Москву. Его прибытие в столицу было ознаменовано резким столкновением с патриархом Адрианом и другими архиереями, собравшимися 16 марта в Крестовой палате для посвящения Стефана (Яворского) на Рязанскую кафедру. Видя его упорство, патриарх велел посадить его под арест в Чудов монастырь, а 3 апреля митр. Игнатий был переведен в Симонов монастырь, где он пользовался большей свободой.
Официальной причиной удаления на покой без права служения патриарх в письмах к царю называет сумасшествие[149]. Однако сложно сказать, что было истинной причиной. Вероятно, митрополит был не согласен с поставлением Стефана (Яворского), боясь усиления пролатинской партии, а также выступал против тех изменений, которые произошли за время его отсутствия в Москве.
13 мая 1701 года митрополит Игнатий умер в Симоновом монастыре, в коем и был похоронен в паперти одного из храмов[150]. В отпевании участвовали новый митрополит Сибирский Димитрий, а также митрополиты Трифиллий и Исаия[151].
Таким образом, кратко рассмотрев биографию преосвященного Игнатия, мы уделили особое внимание московскому периоду его жизни. Жизненный путь-карьера развивался постепенно, практически без резких изменений. В этом смысле он не выделялся среди прочих архиереев своего времени. Как видно, будущий митрополит проявлял себя почти во всех сферах церковной жизни. Его письменные труды создавались по мере необходимости и отражают характерные черты времени, в которое жил митрополит Игнатий. В этот период он играл большую роль в церковно-политических событиях, что особенно сильно выразилось в избрании нового патриарха в 1690 г. По-разному можно, в свете этих событий, рассматривать его поставление на Тобольскую кафедру.
Письменные произведения будущего Сибирского митрополита свидетельствуют о его прекрасной образованности. Он не только превосходно знал Священное Писание и святоотеческое наследие, но и неплохо владел греческим и латинским языками, преимущественно греческим, с которого он переводил.
Необходимо обратить внимание и на то, что архимандрит Игнатий был одним из ближайших сотрудников патриарха Иоакима. Любое видное церковное событие не проходило без участия Новоспасского настоятеля. Однако в историографии он оказался затерянным, хотя о его соратниках были написаны значительные монографии: иерод. Карионе Истомине, братьях Лихудах, Преосвященном Афанасии, архиепископе Холмогорском и других.
Деятельность же владыки Игнатия в Сибири очень широка и многогранна. К сожалению, до сегодняшнего дня она остается практически не изученной и, конечно, требует отдельного монографического исследования.
При слабой разработанности биографии будущего сибирского митрополита сложно говорить о его политической принадлежности. По некоторым его произведениям может показаться, что он был человеком, близким царевне Софье. Однако с этим нельзя согласиться. После ее свержения он продолжал самым активным образом участвовать в церковно-политической жизни того времени.
Можно предположить, что архимандрит Игнатий просто был лицемером и его политические взгляды менялись в зависимости от ситуации. Принципиальность сибирского архипастыря в вопросах защиты интересов Церкви не позволяет нам принять эту мысль. Тем не менее нам кажется, что он старался избегать политических интриг и держаться курса своего покровителя -— патриарха Иоакима. Важной для него, видимо, была церковная составляющая светской политики, и в этой сфере он был непоколебим, стараясь отстоять интересы Церкви. Думается, он руководствовался в первую очередь религиозными убеждениями. Надо понимать, что он был человеком своего времени, и воспринимать личность митрополита Игнатия возможно только в контексте его непростой эпохи порубежья.
Кафедра Церковной истории МПДА. - Сергиев Посад, 2010. - С. 23 - 58
[1] О нем см.: Богданов А. П. От летописания к исследованию. Русские историки последней четверти XVII века. Ч. I. М., 1995. С. 30-213; Он же. Творческое наследие Игнатия Римского-Корсакова // Герменевтика древнерусской литературы. Вып. 6. Ч. 1. М., 1993. С. 165-248; Белоброва О. А. Богданов А. П. Игнатий // Словарь книжности и книжников Древней Руси (СККДР). Вып. 3 (XVII в.) Ч. 2. И - О. СПб., 1993. С. 26-31; Воронова Л. Б. Археографический обзор списков сочинений Игнатия Римского-Корсакова // Исследования по истории общественного сознания эпохи феодализма в России. Новосибирск, 1984. С. 185-201. См. также нашу статью: Никулин И. А. Игнатий (Римский-Корсаков), митр. // Православная энциклопедия. Т. XXI. М., 2009. С. 125-127.
[2] Лобачев С. В. От переводчика // Хьюз Л. Царевна Софья. СПб., 2001. С. 8.
[3] Список лиц рода Корсаковых, Римских-Корсаковых и князей Дондуковых-Корсаковых с краткими биографическими сведениями. СПб., 1893. С. 9.
[4] Лихачев Н. П. «Генеалогия» дворян Корсаковых // Сборник статей в честь Дмитрия Фомича Кобеко от сослуживцев по императорской публичной библиотеке. СПб., 1913. С. 113.
[5] Богданов А. П. Творческое наследие Игнатия Римского-Корсакова... С. 177-178.
[6] Лукичев М. П. К вопросу о происхождении митрополита Игнатия - историка и публициста XVII века // Лукичев М. П. Боярские книги XVII века: труды по истории и источниковедению. М., 2004. С. 333-335.
[7] Сибирский летописный свод: Академическая редакция // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 36. Ч. 1.Сибирские летописи: группа Есиповской летописи. М., 1987. С. 376.
[8] Дворецкая Н. А. Послание митрополита Игнатия в Красноярск 1697 г. // Археография и источниковедение в Сибири. Новосибирск, 1975. С. 168.
[9] Воронова Л. Б. Археографический обзор... С. 199-200.
[10] Строитель Игнатий упоминается только в 1675 году как действующий настоятель, а в 1672 году игумен Павел Маровский был переведен в Желтоводский монастырь, и маловероятно, что за это время мог смениться настоятель обители, посему нам кажется, что иеромонах Игнатий стал приемником своего учителя в 1672 г.
[11] Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российския Церкви. СПб., 1877. Стб. 622.
[12] Богданов А. П. От летописания к исследованию... С. 57
[13] Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1853. Ч. I. С. 145.
[14] Сохранился в единственном списке: РНБ. Соловецкое собр. № 277/282. Известно из литературы: Чудинова И. А. День соловецкого клирошанина («клиросское житие» и «житие монашеское» по архивным документам и рукописям Соловецкого монастыря XVII-XVIII вв.) // Наследие монастырское культуры: ремесло, художество, искусство: статьи, рефераты, публикации. Вып. 3. СПб., 1998. С. 123-131. Предисловие к Ирмологию опубликовано: Ундольский В. Замечания для истории церковного пения в России. М., 1846. С. 34-39.
[15] Материалы для истории археологии и статистики города Москвы по определению Московской городской думы собранные и изданные руководством и трудами Ивана Забелина. Ч. I. М., 1884. С. 371.
[16] Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1853. Ч. II. С. 110.
[17] Наказ опубликован: Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. Ч. II. С. 111-118.
[18] Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1853. Ч. II. С. 110.
[19] Там же. С. 113.
[20] Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. Ч. I. С. 145.
[21] Настоятель подворья одновременно являлся и строителем упомянутой пустыни. См.: Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. Ч. II. С. 87.
[22] Возможно, конечно, у пустыни и был свой глава. По крайней мере, иером. Игнатий не упоминается среди строителей пустыни: Строев П. Списки иерархов... Стб. 247. Но упоминается в кн.: Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. Ч. II. С. 86.
[23] Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1853. Ч. II. С. 83.
[24] И. А. Шляпкин, а вслед за ним многие другие, в том числе и современные исследователи, указывали, что описание было сделано с известным писателем Тихоном Макарьевским. Однако никаких оснований для этого нет. В описании указан совершенно другой человек: иподиакон Святейшего Патриарха Иоакима Никита Георгиев (Материалы для истории археологии и статистики города Москвы... С. 371).
[25] Описание издано: Материалы для истории археологии и статистики города Москвы... С. 371-375.
[26] Памятник сохранился в беловой авторской рукописи: ГАРФ. Ф. 728. Собр. Зимнего Дворца. Оп. 1. Кн. 1. № 27. Впервые издана частично: Лихачев Н. П. «Генеалогия»... С. 91-114. Научная публикация предпринята А. П. Богдановым: Игнатий (Римский-Корсаков), митр. Генеалогия явленной от сотворения мира фамилии... Корсаков-Римских. М., 1994. Он же тщательно проанализировал памятник; см: Богданов А. П. Творческое наследие... С. 191-208; Он же. От летописания к исследованию... С. 63-104; Он же. Европейский историк в России XVII века // Россия и мир глазами друг друга: Из истории взаимовосприятия. М., 2000. Вып. 1. С. 69-86; Он же. Первое ученое родословие в России: «Генеалогия» Игнатия Римского-Корсакова // Историческая генеалогия. Ежеквартальный научный журнал. Екатеринбург, 1993. Вып. 1. С. 16-22; Он же. Начало исторической науки в России: Неизвестный труд Игнатия Римского-Корсакова // Вестник РАН, 1999. Т. 69. № 3. С. 256-267; Он же. «Генеалогия» и ее автор (Игнатий Римский-Корсаков) // Чистякова Е. В., Богданов А. П. «Да будет потомкам явлено...» Очерки о русских историках второй половины XVII века и их трудах. М., 1988. С. 86-102.
[27] Исторические акты Ярославского Спасского монастыря. Т. I: Княжеские и царские грамоты / Сост. И. А. Вахрамеев. М., 1896. С. 196.
[28] Этим числом датирована грамота, данная новому строителю Марчуковской пустыни: Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. Ч. II. С. 93.
[29] Полное название - Ярославский Спасо-Преображенский мужской монастырь.
[30] Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. 6. М., 1996. С. 320.
[31] Там же. С. 377.
[32] Так, например, архим. Илларион был поставлен митрополитом Псковским в феврале 1691 и т. д. См.: Полное собрание русских летописей. Т. 31. Летописцы последней четверти XVII в. М., 1968. С. 205.
[33] Буланин Д. М. Иона Сысоевич // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.) Ч. 2. И - О. СПб., 1993. С. 95.
[34] Исторические акты Ярославского Спасского монастыря... С. 198.
[35]Там же.
[36] Там же. С. 197.
[37] Там же.
[38] Там же. С. 196. Возможно, что грамота присылалась всегда с прибытием нового архимандрита. Однако удивляет, что она была прислана только через полгода после прибытия нового архимандрита Игнатия в Ярославль.
[39] Богданов А. П. Общерусский летописный свод конца XVII в. в собрании И. Е. Забелина // Русская книжность в XV-XIX вв. М., 1989. С. 183-209; Богданов А. П. От летописания к исследованию... С. 211.
[40] Брюсова В. Г. Гурий Никитин. М., 1982. С. 257.
[41] Строев П. Списки иерархов... Стб. 144; Снегирёв И. М. Новоспасский монастырь. М., 1843. С. 93.
[42] Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. 6. С. 320.
[43] Там же. С. 377.
[44] Снегирёв И. М. Новоспасский монастырь. С. 102.
[45] Дмитриев И. Д. Московский Новоспасский ставропигиальный монастырь в его прошлом и настоящем. Историко-археологический очерк. Репр. М., 2003. С. 15, 69.
[46] Там же. С. 114.
[47] Там же. С. 66.
[48] «Описание» опубликовано: Дмитриев И. Д. Московский Новоспасский ставропигиальный монастырь... С. 118-122; Снегирёв И. М. Новоспасский монастырь. С. 126-134.
[49] Усыпальница прародителей царского Дома Романовых в Московском ставропигиальном Новоспасском монастыре / Сост. Пасхалова Т. В., Станюкович А. К. М., 1997. С. 6.
[50] Богданов А. П. «Генеалогия» и ее автор (Игнатий Римский-Корсаков)... С. 97; Белоброва О. А., Богданов А. П. Игнатий // СККДР... С. 29; Богданов А. П. Творческое наследие... С. 189-208.
[51] Попов Н. П. О поездке в Смоленск к митроп. Симеону «для великих духовных дел» // ЧОИДР. 1907. Кн. 2. Отд. V. С. 38.
[52] О нем и его деятельности см.: Червинский Е. Смоленские митрополиты: Симеон IV Милюков, Сильвестр II Черницкий, Сильвестр III Крайский и Дорофей Короткевич (1676-1718). Их жизнь и деятельность // Смоленские епархиальные ведомости. 1899. № 1. С. 34-42; № 2. С. 96-105; № 3. С. 159-166; № 5. С. 272-276; № 7. С. 383-391; № 8. С. 437-441; № 9. С. 489-501. Статья переизд.: Червинский Е. Смоленские митрополиты: Симеон IV Милюков, Сильвестр II Черницкий, Сильвестр III Крайский и Дорофей Короткевич (1676- 1718). Их жизнь и деятельность // Смоленские епархиальные ведомости. 1995. № 9. С. 19-27; 1996. № 1 (10). С. 12-21.
[53] Более подробно о конфликте, его причинах и событиях с ним связанных см.: Попов Н. П. Соборы патриарха Иоакима на митрополита Смоленского Симеона // Смоленская старина. 1909. Вып.1. С. 313-343.
[54] Попов Н. П. О поездке в Смоленск... С. 39.
[55] Там же. С. 38-44.
[56] ГИМ. Синодальное собр. № 286. Л. 27-39. Отчет о поездке опубликован: Попов Н. П. О поездке в Смоленск... С. 43. «Росписи» саккосов и размеров строящегося собора опубликованы: Попов Н. П. Соборы патриарха Иоакима на митрополита Смоленского Симеона... С. 343.
[57] Попов Н. П. Соборы патриарха Иоакима на митрополита Смоленского Симеона... С. 325.
[58] Там же.
[59] Соборные деяния опубликованы: Попов Н. П. Соборы патриарха Иоакима на митрополита Смоленского Симеона... С. 326-342.
[60] А именно между 7-м сентября 1684 г. и 28-м января 1686 г.
[61] «Слово на латин и лютеров». Известен лишь один список: БАН. Собр. Архангельской семинарии. №202. Описание см.: Воронова Л. Б. Археографический обзор... С. 188. Издан: Лебедев А. Полемические сочинения... С. I-IV, 1-32. «Слово» подробно проанализировано и атрибутировано: Цветаев Д. Из истории иностранных исповеданий в России в XVI и XVII веках. М., 1886. С. 212-236.
[62] Более подробно об этом см.: Цветаев Д. Построение первой каменной протестантской церкви в Москве. М., 1885; Цветаев Д. Протестантство и протестанты в России до эпохи преобразований. М., 1890.
[63] Цветаев Д. Из истории иностранных исповеданий... С 212-236.
[64] Полное заглавие: «Благочестивыя святыя соборныя и апостольския восточныя церкви греческого православия от божественных писаний собранное Игнатием иеромонахом, Спасова Новаго монастыря архимандритом, на лютеранский катехизис возъобличение». Памятник был опубликован А. Лебедевым по неизвестному нам списку: Лебедев А. Полемические сочинения XVII века против латинян // ЧОИДР. 1884. Кн. 3. С. I-IV, 1-32. Несвияжский катехизис издан в 1562 году на «русском» языке. Его автором был кальвинистский проповедник Симон Будный. Издание предназначалось для распространения среди белорусского и украинского населения. Подробнее см.: Книга Белоруссии: 1517-1917: Сводный каталог / Сост. Г. Я. Голенченко, Т. В. Непорожная, Т. К. Радзевич. Минск, 1986. С. 55-56.
[65] Лебедев А. Полемические сочинения... С. 1.
[66] Там же. С. II.
[67] Принято именовать: «Слово воинству перед Крымским походом». Два списка учтены и описаны: Воронова Л. Б. Археографический обзор... С. 188. Слово издано: Памятники общественно - политической мысли в России конца XVII века: Литературные панегирики / Подготовка текста, предисловие и комментарии А. П. Богданова. Под ред. В. И. Буганова. М., 1983. С. 135-173.
[68] Богданов А. П. Творческое наследие... С. 216.
[69] Богданов А. П. «Генеалогия» и ее автор (Игнатий Римский-Корсаков)... С. 97.
[70] Единственная рукопись описана: Воронова Л. Б. Археографический обзор... С. 189. «Слово» опубликовано: Памятники общественно-политической мысли... С. 174-182.
[71] Воронова Л. Б. Археографический обзор... С. 186.
[72] Иоанн Иоаннов - протопоп Московского собора Черниговских чудотворцев.
[73] Книга о посылке новоспаского монастыря архимандрита в Костромской и Кинешемский уезды во 195 году к раскольником, о увещевании их ко истинной вере // Бонч-Бруевич В. Д. Материалы к истории и изучению русских сект и раскола. Вып. I. СПб., 1908. С. 217.
[74] Подробное описание поездки см.: Смирнов П. С. Из истории противораскольнической миссии XVII в. // Христианское чтение. 1903. Т. 216. Ч. 2. С. 652-666, 855-865.
[75] Челобитную архим. Игнатий включил в свою «Книгу о посылке...». О ней см. ниже.
[76] Судьба непокорившейся части старообрядцев неизвестна, но над ними должен был совершиться суд.
[77] Известно два списка. Описание см.: Воронова Л. Б. Археографический обзор... С. 192-193. Обе рукописи были опубликованы: Бонч-Бруевич В. Д. Материалы к истории и изучению русского сектанства и раскола. Вып. I. СПб., 1908. С. 217- 227 (по рукописи БАН); Смирнов П. С. Из истории противораскольнической миссии XVII в. // Христианское чтение. 1903. Т. 216. Ч. 2. С. 652-666, 855-880 (по рукописи РГБ).
[78] Книга о посылке... // Бонч-Бруевич В. Д. Указ. соч. С. 217.
[79] Челобитная Спаса Нового монастыря архимандрита Игнатия и с братиею о высылке в тот монастырь из города Суздаля иконописцев Гурья Никитина с товарищами для стенного письма. 1689 г. // Брюсова В. Г. Гурий Никитин. М., 1982. С. 258.
[80] Там же. С. 258.
[81] Одной из возможных причин «непослушания» В. Г. Брюсова считает близость Гурия Никитина к старообрядчеству, так как архимандрит Игнатий был хорошо известен на родине иконописца как ревнитель реформ патриарха Никона. См.: Брюсова В. Г. Федор Зубов. М., 1985. С. 166.
[82] Выписку из новой челобитной архим. Игнатия см.: Челобитная Спаса Нового монастыря архимандрита Игнатия ... С. 259.
[83] Брюсова В. Г. Федор Зубов. С. 166.
[84] Там же. С. 167.
[85] Там же.
[86] Подробнее о росписях см.: Брюсова В. Г. Федор Зубов. С. 164-168; Снегирёв И. М. Новоспасский монастырь. С. 37-55; Дмитриев И. Д. Московский Новоспасский ставропигиальный монастырь... С. 32-34.
[87] Брюсова В. Г. Федор Зубов. С. 167. Античные философы и поэты здесь, как и в Благовещенском соборе Кремля, выступают в качестве провозвестников учения о Христе.
[88] Сказание сохранилось в пяти списках. Четыре описаны: Воронова Л. Б. Археографический обзор... С. 190. Шифр еще одного списка приводит А. П. Богданов. См.: Памятники общественно-политической мысли... С. 309. Памятник издан: Памятники общественно-политической мысли... С. 233-241; Брюсова В. Г. София Премудрость Божия в Древнерусской литературе и искусстве. М., 2006. С. 157-159. См. также: Н. П. Толкование образа Софии Премудрости Божией // Христианское чтение. 1891. Ч. 1. С. 52-526.
[89] Икона Софии Премудрости Божией в Спасо-Преображенском соборе находиться в местном чине, то есть в нижнем ряду иконостаса. См.: Снегирёв И. М. Новоспасский монастырь. С. 49.
[90] Памятники общественно-политической мысли... С. 309.
[91] Дмитриев И. Д. Московский Новоспасский ставропигиальный монастырь... С. 24.
[92] Наше предположение строится на следующем рассуждении: 5 августа 1689 г. архиепископ Афанасий указал списать для него одно из произведений архимандрита Игнатия. Следовательно, скорее всего, он находился со своими людьми в этот день в Новоспасском монастыре.
[93] Строев П. М. Библиологический словарь и черновые к нему материалы / Под ред. А. Ф. Бычкова. СПб., 1882. С. 392; Богданов А. П. Творческое наследие... С. 209. Сменцовский считает, что перевод Г. Кассандра - работа не архимандрита Игнатия, а Сильвестра Медведева (Сменцовский М. Н. Братья Лихуды. Опыт исследования из истории церковного просвещения и церковной жизни конца XVII и начала XVIII веков. СПб., 1899. С. 180-181).
[94] Дмитриев И. Д. Московский Новоспасский ставропигиальный монастырь... С. 32-33.
[95] Сменцовский М. Н. Братья Лихуды... С. 145-146, 248.
[96] Среди которого был также и иеромонах Софроний Ляхуда. См.: Евфимий, инок. Остен. Памятник русской духовной письменности XVII века. СПб., 2006. С. 66.
[97] Горский А. В., прот., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей Московской Синодальной (патриаршей) библиотеки. Отд. 2. Ч. 3. М., 1862. С. 430; Евфимий, инок. Остен... С. 66.
[98] Смирнов П., свящ. Иоаким патриарх Московский. М., 1881. С. 14-145; Горский А. В., прот., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей... С. 434-435.
[99] Памятник известный в литературе как Житие патриарха Иоакима четко делится на три части: Собственно «Житие патриарха Иоакима», «Послание к боголюбивому Афанасию...», завещание почившего патриарха, записка о его погребении и стихи надгробные. По мнению А. П. Богданова, перу Новоспасского настоятеля принадлежат первые две части. Подробную аргументацию см.: Богданов А. П. Творческое наследие... С. 229-233. Другой автор, М. Д. Каган, считает, что с уверенностью можно говорить о принадлежности архимандриту Игнатию только второй части жития, то есть «Послания к боголюбивому Афанасию...». Подробную аргументацию см: Каган М. Д. Житие Иоакима патриарха // СККДР. Вып. 3 (XVII в.) Ч. 1. А - З. СПб., 1992. С. 351-355. Житие сохранилось в двух списках: 1)РГБ. Ф. 304 II. Собр. Троице-Сергиевой лавры. № 14. 2) РГБ. Собр. Беляева. № 29 (1535). «Житие» опубликовано: Житие и завещание Святейшего патриарха московского Иоакима. СПб., 1879.
[100] Будущий митрополит Игнатий и архиепископ Афанасий, по всей вероятности, были в переписке весь период их довольно долгой дружбы, с 1682 года до смерти сибирского митрополита. См.: Верюжский В. Афанасий, архиепископ Холмогорский. Его жизнь и труды в связи с историей Холмогорской епархии за первые 20 лет ее существования. СПб., 1908. С. 668-669.
[101] Житие и завещание Святейшего патриарха московского Иоакима. С. 48-49.
[102] Духовная грамота патриарха Иоакима опубликована: Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т. II. Потешные и Азовские походы. СПб., 1858. Прил. IX. С. 467-477.; Богданов А. П. Русские патриархи. 1589-1700. Т. II. М., 1999. С. 305-313.
[103] Житие и завещание Святейшего патриарха московского Иоакима. С. 113.
[104] Там же. С. 66-67.
[105] Там же. С. 67-69.
[106] Смирнов П., свящ. Иоаким патриарх Московский. М., 1881. С. 245.
[107] Житие и завещание Святейшего патриарха московского Иоакима. С. 77.
[108] Там же. С. 78-79.
[109] Там же. С. 141.
[110] Там же. С. 140.
[111] БАН. Собр. Рукописей из библиотеки Петра I. А. 10. Рукопись описана: Воронова Л. Б. Археографический обзор... С. 193. Неопубликована. Памятник проанализирован: Богданов А. П. Творческое наследие... С. 233-234.
[112] Богданов А. П. Творческое наследие... С. 233.
[113] Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т. II. С. 134.
[114] Скворцов Г. А. Патриарх Адриан. Его жизнь и труды в связи с состоянием Русской Церкви в последнее десятилетие XVII века. Казань, 1913. С. 7. Прим. 1.
[115] Житие и завещание Святейшего патриарха московского Иоакима. С. 97.
[116] Gordon P. Tagebuch des Generalen Patrick Gordon, wahrend seiner Knegsdienste unter den Schweden und Polen vom Jahre 1655 bis 1661 und seines Ausenthaltes in Rufiland vom Jahre 1661 bis 1699. Zu ersten Male vollstandig veroffentlicht durch M. A. Obolenski und M. G. Posselt. St. Petersburg, 1851. Bd. 2. S. 311. (Перевод автора).
[117] Там же. S. 311.
[118] Так, по крайней мере, считают авторы статьи в словаре книжников и книжности Древней Руси [Белоброва О. А. Богданов А. П. Игнатий // СККДР. Вып. 3 (XVII в.) Ч. 2. И - О. С. 29].
[119] Горский А. В., прот., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей... С. 479.
[120] Житие и завещание Святейшего патриарха московского Иоакима. С. 98
[121] Шляпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651- 1709 г.). СПб., 1891. С. 168.
[122] См.: Игнатий (Римский-Корсаков) // СККДР. Вып. 3 (XVII в.) Ч. 4. Т - Я. Дополнения. СПб., 2004. С. 715-716.
[123] Скворцов Г. А. Патриарх Адриан... С. 10.
[124] Богданов А. П. Русские патриархи. С. 323-324.
[125] Маркелл // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.) Ч. 4. Т - Я. Дополнения. СПб., 2004. С. 745.
[126] Такого мнения придерживались: Шляпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский... С. 167. Прим. 1; Верюжский В. Афанасий, архиепископ Холмогорский... С. 508.
[127] Прозоровский А. Сильвестр Медведев (его жизнь и деятельность). Опыт церковно-исторического исследования. М., 1896. С. 221.
[128] Чин возведения патриарха Адриана опубликован: Полное собрание законов. Т. 3: 1689-1699. СПб., 1830. №1381. С. 70-80.
[129] Фонкич Б. Л. Греко-славянские школы в Москве в XVII веке / Отв. редактор Д. Н. Рамазанова. М., 2009. С. 235.
[130] Снегирёв И. М. Новоспасский монастырь. С. 94-96.
[131] Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 214. Оп. 3. Ст. 1058. Л. 18.
[132] Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. 7. М., 1996. С. 612.
[133] Сибирский летописный свод: Академическая редакция // ПСРЛ. Т 36. С. 376; РГАДА. Ф. 214. Оп. 3. Ст. 1363. С. 78.
[134] По крайней мере, эти иерархи находились в Москве летом 1692 г. Исходя из того, что очередное служение в столице продолжалось до полугода и более, можно предположить, что и 3 апреля они могли участвовать в хиротонии.
[135] Смолич И. К. История Русской Церкви... Ч. 1. С. 504.
[136] Архив Юго-западной России, издаваемый временною комиссиею для разбора древних актов высочайше утвержденною при Киевском, Подольском и Волынском генерал-губернаторе. Ч. I. Т. V: Акты, относящиеся к делу о подчинении Киевской митрополии Московскому патриархату (1620-1694 г.). Киев:, 1872. С. 356.
[137] Там же. С. 397.
[138] В 1693 году на этот день пришлась Неделя о блудном сыне.
[139] Сибирский летописный свод: Нарышкинская редакция // ПСРЛ. Т 36. С. 286.
[140] О деятельности преосвященного Игнатия в Сибири см.: Абрамов Н. А. Игнатий (Римский-Корсаков), митр. Сибирский и Тобольский // Странник. 1862. Апрель. С. 157-167. Статья переизд.: Абрамов Н. А. Город Тюмень: из истории Тобольской епархии. Тюмень, 1998. С. 165-173; Зауральский. Игнатий митрополит Сибирский и Тобольский // Монастырь. 1908. № 11. С. 72-76, № 12. С. 86-90.
[141] Шашков А. Т. Сибирский митрополит Игнатий и «дело» Иосифа Астомена // Власть, право и народ на Урале в эпоху феодализма: сб. науч. тр. Свердловск, 1991. С. 36-49. Исповедание включено в Сибирские послания митрополита. Отдельно сохранилось в составе челобитной митр. Игнатия царям Иоанну и Петру: РГАДА. Ф. 214. Оп. 3. Ст. 1058. Л. 16-20, 15 об.
[142] Известно большое число списков жития. Подробнее о нем см.: Журавель О. Д. Житие Симеона Верхотурского (к изучению литературного творчества Игнатия Римского-Корсакова) // Источники по русской истории и литературе: средневековье и новое время. Новосибирск, 2000. С. 73-93; Мангилев П. И., прот. К истории текста жития Симеона Верхотурского // Проблемы истории России. Вып. 4. Евразийское пограничье: сборник научных трудов. Екатеринбург, 2001. С. 293-301. Житие научно опубликовано: Житие Симеона Верхотурского. Ранняя редакция // Литературные памятники Тобольского архиерейского дома XVII века. Новосибирск, 2001. С. 196-231.
[143] См.: Шашков А. Т. «Путное шествие» митрополита Игнатия Римского-Корсакова по Сибирской епархии в конце XVII в.: планы и реальность // Русские старожилы: материалы III-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск; Омск, 2000. С. 337-339.
[144] Покровский Н. Н. Сибирское дело о десятильниках // Новые материалы по истории Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1986. С. 146-189. Статья переизд.: Покровский Н. Н. Российская власть и общество: XVII-XVIII вв.. Новосибирск, 2005. С. 375-413.
[145] Послания сохранились в 13 списках. Все они учтены и описаны: Воронова Л. Б. Археографический обзор... С. 193-198. Послания опубликованы: Послания блаженнаго Игнатия, митрополита Сибирского и Тобольского. Казань, 1855; Сибирские послания (1696 г.) Тобольского митрополита Игнатия Римского-Корсакова. Извлечения // Памятники литературы и письменности крестьянства Зауралья. Т. I. Вып. 2 / Сост. А. Т. Шашков, В. И. Байдин. Екатеринбург, 1991. С. 22-31.
[146] Послание сохранилось в семи списках. Подробнее об этом и публикацию послания см.: Дворецкая Н. А. Послание митрополита Игнатия в Красноярск 1697 г. // Археография и источниковедение в Сибири. Новосибирск, 1975. С. 167-173; Послание в Красноярск // Литературные памятники Тобольского архиерейского дома XVII века. Новосибирск, 2001. С. 322-329.
[147] Грамота опубликована: Грамота... Преосвященного Игнатия... // История Российской иерархии. Ч. 2. М., 1810. С. 491-500; Древние церковные грамоты Восточно-Сибирского края (1653-1726) и сведения о Даурской миссии. Собранные миссионером архим. Мелетием. Казань, 1875. С. 66-71.
[148] Шашков А. Т. К истории Воскресенского монастыря и церквей города Березова // Известия Уральского Государственного университета. 2004. № 33. С. 187-203.
[149] Устрялов Н. История царствования Петра Великого. Т. III. Путешествие и разрыв с Швециею. СПб., 1858. С. 536-539.
[150] ПСРЛ. Т 36. С. 290, 340; Московский некрополь. Т. I (А - I). СПб., 1907. С. 491; Евстафий, архим. Московский мужеский ставропигиальный Симонов монастырь. М., 1867. С. 23.
[151] Шляпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский... С. 281-282.