Повествование о мученичестве Амфиана и Едесия содержится в сочинении Евсевия Кесарийского «О палестинских мучениках»[1], главы 4-5. Судя по тексту, автор сам был свидетелем пыток и истязаний святых мучеников и, вероятно, видел казнь Амфиана[2].
На протяжении долгого времени в ходе передачи, переписки и редактирования рассказов о вспоминаемых сегодня мучениках возник ряд изменений и разночтений, которые стоит кратко разобрать перед тем, как переходить к разбору обстоятельств Мученичества.
В первую очередь, в письменной традиции, связанной с этими святыми, существует несколько вариантов прочтения имени Амфиана. В самой древней версии книги «О палестинских мучениках», причем как краткой, так и расширенной редакции[3], имя этого мученика пишется «Апфиан» (греч. — Apphianos); а вариант Амфиан появляется впервые в ряде поздних рукописей расширенной версии[4], причиной чего могла стать так называемая ошибка слуха у переписчика в процессе копирования рукописи разбираемого сочинения (при быстром произнесении слог «пф» практически неотличим от слога «мф»)[5]. Ошибочное написание имени переходит затем в синаксари и богослужебные тексты[6]. То же самое, судя по всему, произошло и с наименованием имперской провинции, из которой был родом Апфиан: в частности, в том же Константинопольском синаксаре значится не «Ликия» (провинция на юге Малой Азии), а «Лидия». Последнее явно представляет собой ошибку переписчиков, так как ко времени рождения святого Апфиана Лидийское царство не существовало уже более восьми веков, а сама местность, на которой располагалась Лидия, скорее всего, не носила ни такого наименования, ни наименования «страна Лидийцев»[7], хотя бы по причине исчезновения самого этноса лидийцев задолго до этого.
Теперь перейдем к событийному ряду повествования о мученичестве святых. Но сначала хотелось бы указать на одно фактическое расхождение, возникшее в разных изводах Мученичества в ходе развития житийной традиции, связанной с мучениками Апфианом и Едесием. Так, в Константинопольском синаксаре (этот синаксарь является самым древним свидетельством изменений, возникавших по разным причинам в сказании о мучениках) говорится, что Апфиан был «наставлен в благочестии мучеником Памфилом»; в последующих поздних переложениях[8] приведенное выражение описывается как принятие крещения от Памфила. Однако это, видимо, не совсем точное понимание слов расширенной версии Евсеева Мученичества, где по этому поводу написано: «Пребывая вместе с нами (то есть скрываясь в тайных местах вместе с членами кесарийской общины — прим. П.Л.) и занимаясь усердным изучением священных и божественных учений, содержащихся в Слове Божьем под руководством (вар.: воодушевляясь примером) великого мученика Памфила, Апфиан приобрел вместо земного [тленного] имущества непреходящее [богатство] добродетели»[9]. Речь здесь, скорее всего, идет не о наставлениях оглашенных или просто о поучениях пресвитера в церковном собрании, но о систематическом изучении и толковании Библии. Данное предположение тем более вероятно, что о кесарийском пресвитере Памфиле у нас сохранились сведения (от того же Евсевия Кесарийского) как о выдающемся богослове и оригенистически ориентированном толкователе Священного Писания[10]. Кстати, стоит отметить, что в краткой версии Мученичества у Евсевия Памфил в связи с Апфианом вообще не упоминается[11], и вместе с тем отмечается, что еще в бытность свою студентом в Берите Апфиан вел аскетический образ жизни ревностного христианина. Соответственно, в Кесарии у Памфила он мог искать лишь восполнения недостаточных, по его собственным ощущениям, богословских знаний и опыта созерцания.
Помимо всего прочего, интересно выявить и разобрать причины и обстоятельства, при которых был арестован каждый из мучеников. Так, Апфиан после того, как прибыл в Кесарию из Берита, где он проходил курс наук, некоторое время скрывался от властей вместе с другими членами кесарийской христианской общины. Но вскоре ему, видимо, такой партизанский образ жизни надоел и он, как об этом пишет Евсевий, «побуждаемый силою Божией», подошел к префекту, в то время как последний совершал жертвоприношение фимиана перед статуями богов и императоров (видимо, как это было в обычае того времени, в начале дня, перед тем, как приняться за отправление своих административных и судебных обязанностей). Апфиан «с видом некоего божественного представительства», воспользовавшись рассеянностью охраны, схватил префекта за руку и стал внушать ему, чтобы тот оставил свои языческие заблуждения и обратился к истинному Богу, которого проповедуют христиане. Естественно, что префект совсем и не собирался соглашаться с убеждениями Апфиана, зато дерзость он оценил по достоинству и приказал пытать святого, а затем посадить в тюрьму и в конце концов, учитывая нежелани мученика отречься от Христа, казнить. В этой довольно экстраординарной выходке Апфиана, думается, нужно видеть не только выражение его юношеского максимализма (ему было около 20 лет) и не просто безрассудную ревность неофита, вдохновленного наставлениями оригенствующего пресвитера Памфила[12]. Несомненно, здесь присутствовал элемент духовного наития, священной экзальтированности, и в этом состоянии Апфиан решился на активное противостояние репрессивной имперской машине. Хотя большинство церковных наставников того времени не поощряли стремлений к исповедничеству и мученичеству, поступок Апфиана, с одной стороны, мог быть просто вынужденным (молодой человек мог быть, к примеру, просто доведен до нервного срыва постоянными преследованиями и угрозой ареста); с другой стороны, его дерзость, а лучше сказать дерзновение, могло иметь своей целью принять огонь на себя, отвлечь внимание властей от других обвиняемых или разыскиваемых христиан, но прежде всего, наверное, ободрить тех из единоверцев, кто уже был приговорен к смерти, но пребывал в состоянии внутреннего смятения и нерешительности — отречься или нет у последней жизненной черты[13].
Что касается Едесия, то в его случае перед читателями книги «О палестинских мучениках» в расширенной версии[14] предстает на первый взгляд весьма неблаговидный с христианской точки зрения способ исповедничества. Дело в том, что Едесий после освобождения от каторги, к работам на которой он был приговорен за христианскую веру, поселился в Александрии. Как-то раз став свидетелем суда над группой христиан, он не выдержал зрелища издевательств, творимых над ними, подбежал к префекту, сидевшему на судейском месте, свалил его на землю и стал избивать, попутно обличая в неправедном суде и нечестии. Избиение представителя аристократии, да к тому же и должностного лица при исполнении с точки зрения римского права каралось очень строго. Не исключено, кстати, что это была просто провокация со стороны Едесия, который мог опасаться, что снова не примет мученической кончины за Христа[15]; его расчет заключался, возможно, в том, чтобы полностью застраховать себя от неудачи — действия Едесия, скорее всего, и были восприняты не только как покушение на жизнь представителя нобилитета, но и как призыв к бунту, что каралось казнью.
Понятно, что мы не имеем возможности адекватно оценить тогдашнее положение христиан, живших в постоянном психологическом напряжении и подвергавшихся всем вообразимым и невообразимым формам пыток, унижений и социального остракизма. Однако вопрос все-таки остается[16]: позволено ли христианину, общине, Церкви в целом сопротивляться или выражать свое несогласие посредством таких слишком активных способов протеста и «праведного гнева»? Или все-таки пример молчания и «бездействия» Христа перед Синедрионом и на суде Пилата должен быть воспринят в полноте и буквально?
[1] Русский перевод этого сочинения выложен в интернете по ссылке - http://otechnik.narod.ru/evsevy_muchenik.htm
[2] О смерти Едесия, который был казнен в Александрии, Евсевий получил сообщение от очевидцев.
[3] Краткая (сохранившаяся на греческом) и расширенная (на сирийском языке) версии, по мнению многих исследователей, скорее всего, восходят к самому Евсевию (См. В. В. Болотов. Лекции по истории Древней Церкви в 4-х томах. Т. 1. М., 1994. С. 155, прим. 1; также Священник Алексей Ястребов. Евсевий еп. Кесарии Палестинской // Православная энциклопедия, т. 17. - М., 2004. - С. 220-221).
[4] Критическое издание с обстоятельной вводной статьей издано И.Делеэ в: Analecta Ballandina, № 16. Bruxselles, 1897. P. 113-139, которым автор данных заметок пользуется при разборе отдельных мест.
[5] Известна практика копирования рукописей, когда одну и ту же книгу переписывали несколько переписчиков, в то время как еще один человек читал текст для группы переписчиков; это, понятно, делалось для интенсификации процесса копирования книг.
[6] Например, в Синаксарь Константинопольской церкви X века (см. Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanae // Propylaeum ad Acta Sanctorum. Novembris. Bruxellis, 1902. Col. 549); впрочем, в некоторых версиях этого синаксаря присутствует и правильное написание имени - «Апфиан» (Item). Неправильный вариант имени закрепился в славянской и русской агиографической и богослужебной традициях. Неправильное написание имени фигурирует и в Псевдо-Иеронимовом Мартирологе (см. Martyrologium Vetustissimum Hieronymi Nomine Insignitum // PL 30. Col. 464), хотя, видимо, по ошибке или неосведомленности переписчиков местом его казни называется Никомедия.
[7] Название в одной из поздних рукописей указанного только что синаксаря (Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanae. Col. 549-250).
[8] Например, у Дмитрия Ростовского.
[9] Analecta Ballandina, № 16. Bruxselles, 1897. P. 123.
[10] Евсевий Кесарийский. Церковная история, 6.32.3.
[11] Что, естественно, ни в коем случае не доказывает вторичности или неаутентичности повествования об Апфиане в расширенной версии (или даже о редакторской вставке, произведенной не самим Евсевием), однако однозначно свидетельствует о не очень значительной роли знаменитого кесарийского пресвитера в судьбе мученика.
[12] Известно, что сам Ориген, учеником которого, судя по всему, считал себя Памфил, в молодости тоже искал мученичества и в последующие времена почти откровенно и прямо призывал к такого рода подвигам своих слушателей (см. его послание, получившее название «Увещевание к мученичеству»; в книге: Отцы и учители Церкви III века. Антология. Т.2. М., 1996); вот к примеру пару цитат из этого послания: «Я желал бы... быть для Бога мучеником во Христе» (с. 43). «...Поэтому объявим себя исповедниками Сына, объявим перед Богом, перед людьми и перед не богами...» (с. 56) и т.д.).
[13] Вполне понятно, что Апфиан мог быть очень хорошо осведомлен о положении и настроении заключенных в тюрьму христиан, так как существовала довольно эффективная, подчас нелегальная система контактирования заключенных с внешним миром, осуществляемая посредством подкупа ораны или через чиновников, офицеров и воинов христиан.
[14] В короткой версии ниже приводимых подробностей нет.
[15] Это стало особенно актуально в виду усиления политики толерантности в империи после 307 или 308 года, когда казней становилось все меньше и меньше (см. В. В. Болотов. Лекции по истории Древней Церкви в 4-х томах. Т. 2. М., 1994. С. 152).
[16] Конечно, чаще всего теоретический в наши более-менее мирные и веротерпимые времена.