Н.И. Алтухова:— Наша редакция работает над статьями по истории Католической Церкви — от апостола Петра до нынешнего папы Римского Франциска. Латинская редакция — это 4 человека: я, Алтухова Наталья Ивановна, заведующая редакцией, я занимаюсь историей XV–XVII веков; ведущий научный редактор Владимир Валерьевич Тюшагин, в сферу его интересов входят вопросы, касающиеся современного состояния Католической Церкви, институциональные, правовые и некоторые богословские аспекты современного католицизма; Александр Андреевич Королёв, старший научный редактор, занимается западными святыми, латинской агиографией и историей ранних Римских пап; а на долю недавно присоединившегося к нам выпускника кафедры Истории Церкви МГУ им. М.В. Ломоносова Евгения Анатольевича Заболотного выпал средневековый период церковной истории, сейчас он работает над статьей о крестовых походах.
— Какие статьи для предстоящего 37-го тома «Православной энциклопедии» подготовила ваша редакция?
Н.И. Алтухова:— Для 37-го тома мы подготовили 14 статей, и среди них особо стоит выделить три. Они посвящены важным событиям в истории Католической Церкви.
Прежде всего, это статья «Константинов дар», в которой говорится о легендарном даровании императором Константином Великим светской власти папе Римскому Сильвестру I и его преемникам, изложены основные концепции происхождения текста «Постановления Константина», история и роль «Константинова дара», послужившего в Средние века для обоснования папской теократии, в церковно-политической полемике.
Большой по объему и обширной по охвату тем, детально выверенной получилась статья о Констанцском Соборе. Этот Собор положил конец т.н. Великой схизме в Католической Церкви: избранием на Соборе папы Римского Мартина V, которого признали законным понтификом большинство европейских правителей, было достигнуто единство Католической Церкви. На Констанцском Соборе поднимался вопрос и о возможном объединении Католической и Православных Церквей. И хотя официально на соборных заседаниях этот вопрос не обсуждался, велись переговоры с византийским посольством, а также с прибывшим в Констанц митрополитом Григорием Цамблаком, который в то время возглавлял Православную Церковь в Великом княжестве Литовском.
В новом томе также появится статья «Контрреформация», с которой тесно связана весьма подробная статья о кардинале Гаспаре Контарини, католическом богослове, одном из деятелей Контрреформации, участнике Тридентского Собора.
— Расскажите подробнее о статье «Контрреформация», что в ней особо примечательного? С какими-нибудь сложностями при ее подготовке вы сталкивались?
Н.И. Алтухова:— Ожидалось, что статья «Контрреформация» будет большой по объему и сложной. Собственно так и получилось. Главное, на мой взгляд, — в статье удалось отразить современный взгляд на это явление, событие, эпоху…
А сложности возникают уже с самим термином «Контрреформация». Термин этот появился в 70-х годах XVIII века и применялся немецкими историками по отношению к правовым коллизиям, возникавшим в германских княжествах в период между Аугсбургским миром 1555 г. и Вестфальским миром 1648 г., когда территории, ранее находившиеся под контролем протестантов, оказывались в подчинении правителей-католиков и подвергались рекатолизации. Речь, таким образом, шла о политических отношениях католиков с протестантами на территориях их совместного проживания. Потом этот термин стал использоваться применительно к политике Папского престола с 40-х годов XVI века до начала XVII века.
Контрреформацию долгое время называли «реакционной» политикой в прямом и переносном смысле слова: как противоположность «прогрессивному» протестантизму и как «реакцию» на идеи Лютера. Контрреформацию ассоциировали, прежде всего, с попытками инквизиции огнём и мечом подавить свободный религиозный дух. Такой точки зрения достаточно долгое время держались и отечественные исследователи. Крестьянская война под знаменем лютеранства с реакционной Католической Церковью и погрязшим в разврате папством вполне отвечала упрощенному марксистскому подходу. Собственно, по этой причине термин и прижился: в Контрреформации видели именно реакционную борьбу католицизма с прогрессивным протестантизмом.
С середины XX века исследователи склоняются к тому, что о Контрреформации надо говорить как о реформе Католической Церкви, под которой понимаются меры по реформированию католического клира и приходской системы, изменения в духовной жизни духовенства и мирян, распространение мистицизма и медитативных духовных практик. Подобные изменения можно проследить уже с середины XV века, идеи церковной реформы приобретали все больше и больше сторонников, развивались, в некоторых церковных провинциях их удалось успешно реализовать, и в итоге Католическая Церковь пришла к глобальному реформированию, проведенному благодаря решениям Тридентского собора, сыгравшего очень важную роль в истории Католической Церкви.
— А как именно Контрреформация, в плане борьбы с протестантизмом, сказалась на жизни Католической Церкви?
Н.И. Алтухова:— Противостояние протестантизму стало важной частью Контрреформации: в богословских спорах между католическими и лютеранскими и кальвинистскими теологами выявились догматические различия, что помогло выработке догматических определений Тридентским Собором; были составлены католические катехизисы, создана система католических школ и семинарий для духовенства, появились католические университеты, где активно действовали иезуиты. Но не менее важный аспект — это изменения внутри самой Католической Церкви. Прежде всего, это касается реформкатолического духовенства, а также того, как эти реформы повлияли на отношения между священниками и мирянами.
— То есть до появления протестантизма стремления к реформам в католицизме не наблюдалось?
Н.А. Алтухова:— Наоборот, именно стремление к церковной реформе лежало в основе и Реформации, и Контрреформации. Сейчас исследователи видят истоки реформы в явлениях середины XV века: соборы эпохи т.н. Соборного движения (Констанцский собор, Базельский собор и др.) требовали проведения реформы «во главе и в членах» (« incapiteetinmembris»), призывали к моральному обновлению как Римских пап, так и кардиналов, из числа которых обычно избирали понтифика; епископы-реформаторы (Антонин Флорентийский и Джованни Маттео Джиберти в Италии, Франсиско Хименес де Сиснерос в Испании, Джон Фишер в Англии и др.) стали проводить реформы в своих диоцезах. Их деятельность вполне можно рассматривать в русле той программы, которая позднее была сформулирована Тридентским Собором.
— В таком случае, современные исследователи уже не привязывают Контрреформацию и изменения, происходившие в Католической Церкви, к опубликованным Лютером 95 тезисам и последствиям этого шага?
Н.И. Алтухова:— Нет, так строго, как прежде, уже не привязывают. Изменения в Католической Церкви рассматриваются в более широком контексте, в них уже видят не только реакцию на Реформацию. Более того, активные меры Римских пап и Римской курии в контексте Контрреформации правильнее связывать не столько с началом проповеди Лютера (поначалу была еще надежда справится с новой «ересью» традиционными методами — церковным отлучением и интердиктами), сколько с последующими событиями. Рим активизировался, когда уже стало очевидным, что протестантизм широко распространился, когда многие германские княжества оказались под влиянием лютеранства, английский король пошел на открытый конфликт с Папским престолом, а кальвинизм стал распространяться в Швейцарии и во Франции… То есть когда всё это стало явной политической проблемой, а не собственно религиозной. И даже с Тридентским собором католики долго раскачивались —прошло почти 30 лет после выступления Лютера, прежде чем собор начал свою работу.
— Как проходила ваша работа над статьёй о Контрреформации, если с самим этим термином до сих пор нет полной определенности?
Н.И. Алтухова:— Автором статьи является Анна Юрьевна Серегина, доктор исторических наук, специалист международного уровня. Ее докторская диссертация представляет собой скрупулезное исследование английского католического сообщества в конце XVI–XVII вв. На тот же период пришлась и католическая Реформа — завершилась работа Тридентского собора, и началось распространение его принципов. Мы сохранили ту структуру статьи, которую предложила Анна Юрьевна. Но пришлось несколько сократить присланный автором текст, имея в виду те статьи, которые уже опубликованы в «Православной энциклопедии» (например, статья «Иезуиты») или появятся позднее (например, статья «Тридентский собор»). Так, в статье «Контрреформация» сведения о деятельности новых орденов сжаты до объема одного–двух абзацев.
—Если вернуться к теме самой Контрреформации, как данное явление повлияло на культуру, искусство?
Н.И. Алтухова:— Контрреформация, можно сказать, перевернула европейское искусство. С требованиями эпохи было связано развитие стиля барокко. К сожалению, в статье лишь намечены основные направления, потому что очень большой блок материалов об архитектуре и живописи эпохи Контрреформации представлен в статьях «Италия» и «Испания». Дабы избежать повторов, мы не стали специально касаться этих вопросов в новой статье.
А.А. Королёв:— В качестве ремарки к вышесказанному можно добавить, что именно в эпоху Контрреформации в Католической Церкви получила развитие система духовного образования. Появились первые семинарии, впоследствии структура и тип этих семинарий были заимствованы Православной Церковью.
—Что вызвало у вас наибольшие проблемы при работе с данным материалом?
Н.И. Алтухова:— Лично я очень сильно страдаю от того, что в русском языке очень мало синонимичных слов, которыми можно было бы заменить, например слово «благотворительность». Вся благочестивая деятельность людей эпохи Контрреформации по-русски определяется, условно говоря, лишь тремя выражениями: благочестие, соблюдение устава, благотворительность. И повторяющаяся в разных контекстах комбинация из этих трёх слов в разных вариациях вызывает терминологическую сложность.
Вообще было довольно трудно говорить о Контрреформации. С одной стороны, есть очевидные вещи: оформление католических догматов, Тридентский собор, иезуиты, инквизиция, Индекс запрещенных книг. А с другой стороны, наличествует целый пласт каких-то мелких изменений, которые в отечественной историографии практически не прописаны, и сослаться при этом даже не на что. По сути, и терминологии соответствующей нет.
— В таком случае, сама статья«Православной энциклопедии» о Контрреформации могла бы дать отечественной историографии что-то новое?
Н.И. Алтухова:— Да, безусловно. В статье взяты более широкие хронологические рамки. Впервые мы говорим о католической Реформе со второй половины XVи до середины XVIII века. В статье рассказывается не только о политике Папского престола, но и об изменениях в приходской жизни, о реформах в среде католического духовенства. Реформаторские идеи, реализованные представителями думающего, просвещённого католического духовенства, были подхвачены Тридентским собором и распространены как рекомендация для всех остальных.
— Какое влияние Контрреформация имеет на сегодняшнюю жизнь Католической Церкви?
А.А. Королёв:— Значение Контрреформации заключается в том, что фактически был создан новый тип католической религиозности, который до II Ватиканского собора считался у католиков неким стандартом. Можно даже сказать, что он был заимствован и утвержден во всех христианских Церквях. Это касается, например, представления о том, что простые верующие должны знать основы вероучения, знать молитвы, должны читать духовную литературу, регулярно участвовать в церковных таинствах. Сейчас нам все это кажется очевидным. Но до Контрреформации этого не то что не было, но всё находилось в гораздо более «диком», неоформленном состоянии. Несмотря на то, что имелись всякого рода предписания, в том числе решения Соборов, на самом деле они почти не соблюдались. Например, известно, что в Средние века церкви в Европе служили для всяких публичных зрелищ. Естественно, выглядело это всё, мягко говоря, не очень дисциплинировано. И именно в эпоху Контрреформации духовные власти стали вырабатывать стандарты посещения храмов и поведения в них. И эти правила посещения церквей, которые всем нам хорошо известны, восходят именно к стандартам эпохи Контрреформации. Они гораздо позднее стали рассматриваться как что-то само собой разумеющееся, тогда как в Средние века таких представлений на самом деле не было, ко многим ставшим нам привычными требованиям относились весьма неформально. Это лишь один пример тех неочевидных последствий Контрреформации, которые оказывают влияние на современную жизнь, причём, не только в Католической Церкви.
Беседовал Александр Киселёв