Как сообщил ведущий презентации, советник Синодальной богословской комиссии Александр Кырлежев, книга К. Костюка — фактически первое масштабное научное исследование по данной теме, оно посвящено эволюции социально-этической мысли православия в широком историческом диапазоне — от Византии до наших дней. Финальная и одна из самых значительных глав книги представляет собой подробный анализ «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» и внутриправославной дискуссии по социально-этическим вопросам на рубеже XX и XXI веков. В основу книги легли статьи автора по проблемам социального учения христианских Церквей, истории философии, социальной этики, социологии религии, а также его диссертация, защищенная в Германии.
По просьбе А. Кырлежева автор книги пояснил, что он имеет в виду, говоря о социальной этике — это «не вопрос отношений между личностями, а эти отношения, опосредованные социальными институтами» или, как пишет он в книге, «рефлексия о социальных вещах». Вычленение социально-этической мысли в православии усложняется тем, что в истории Православной Церкви «культивировалось неприятие внимания к социальному измерению жизни», отчасти из-за опасения «чрезмерного внимания к «внешнему», «мирскому», а отчасти — в силу того, что, «начиная с эпохи секуляризации, выход в социальное мышление воспринимается очень болезненно и неприязненно».
Книга представляет собой научный труд, она лишена публицистического запала, отметил А. Кырлежев. Однако первые же слова К. Костюка настроили аудиторию на публицистическо-полемический лад, спровоцировали целый ряд вопросов. «Социально ли русское православие?» — на этот вопрос, считает автор, каждый раз приходится отвечать заново, и ответ этот неоднозначен. Например, для исследователя является головоломкой современная ситуация, когда общество ожидает от Русской Православной Церкви четкой позиции (например, реакции на «антимагнитский закон»), а со стороны РПЦ — «все тихо». И наоборот: поднимается настоящий «шквал» в ответ на «рядовое событие» (так К. Костюк оценивает историю с «панк-молебном»), и вслед за этим «шквалом» вырастает волна негативного отношения к РПЦ в обществе. Так же озадачивает исследователя православной социально-этической мысли ситуация перед выборами в России, обнаруживающая «показную лояльность иерархов перед властителями», что совершенно невозможно себе представить в западных странах, отметил Костюк.
По его словам, ожидания, которые связывало большинство россиян с Церковью в начале 1990-х, не оправдались: «На выходе из советского гетто люди рассматривали Церковь как институт гражданского общества, который, несмотря на репрессии, остался и сейчас вытянет наше социальное бытие, поможет обществу встать на ноги». Однако, несмотря на то, что РПЦ и по масштабам, и по мировоззренческой самобытности является мощным социальным институтом, она пока еще не стала полноценным институтом гражданского общества в контексте новых общественных отношений. «РПЦ ведет себя как организм после болезни: его бросает то в жар, то в холод, на одни и те же события может быть совершенно разная реакция», — привел сравнение К. Костюк.
На чем же зиждется социально-этическая позиция православной Церкви? По мнению исследователя, ответ на этот вопрос нельзя дать без учета исторического контекста, поэтому для каждой эпохи ответ будет разным. Так, модель «симфонии властей» сложилась в Византии, но совершенно иначе проявила себя на Руси, когда «Церковь стала более мощной осью общества, чем в Византии». В период Московского царства была сформулирована русская «теология власти», и эту идеальную модель РПЦ считает ориентиром и поныне, считает К. Костюк. Начиная с петровского времени и до ХХ в. Церковь подверглась «испытанию секуляризацией», государство стало диктовать ей свои правила, что в итоге привело к «большой зависимости Церкви от власти, богословской несвободе». И даже такой значимый плод соборной мысли Русской Православной Церкви, как «Основы социальной концепции», который Костюк оценивает очень высоко, тем не менее, не дает ответа на многие животрепещущие вопросы и не располагает Церковь и общество к диалогу. «Социальная концепция Церкви «не сработала» за это десятилетие. «Основы социальной концепции РПЦ» написаны для Церкви — и только. А должно быть послание всему миру, не только христианам, об общественном идеале. Когда социальная доктрина приобретет универсализм, это будет признаком зрелости РПЦ», — сказал политолог.
Главную сегодняшнюю проблему социально-этической православной мысли автор книги видит в том, что Церковь до сих пор не осмыслила новые реалии секулярного общества и пытается оценить новые процессы с прежних позиций, а в качестве вектора развития выбирает «протест против секулярной эпохи» и реконструкцию прежнего, что, по убеждению Костюка, «контрпродуктивно». Особенно если учесть, что РПЦ «в своей практике и документах не всегда оказывается на уровне своей собственной традиции, своих принципов, которые сама и провозглашает». Отсюда К. Костюк делает вывод: «сами верующие должны рефлектировать о своей традиции, содействовать тому, чтобы Церковь становилась Церковью современного общества», чтобы на вызовы и сложные ситуации в обществе РПЦ не реагировала «уходом в себя, в небольшой мир прихода или монашеской общины».
Несмотря на декларируемую исследовательскую отстраненность, автор заканчивает книгу миссионерским призывом: «Быть церковью в авторитарном обществе, в обществе, которое только рождается и имеет не только прошлое, но еще и будущее, — непростая задача. Это принципиально иная задача, чем имела церковь в обществе традиционном, обществе древне-римском. И эта задача не передается нам вместе с генами, не записана в Писании. Чтобы сохранять миссию церкви, чтобы проповедовать Евангелие и напоминать в этом мире о мире ином, высшем, грядущем, — нам недостаточно оставаться такими, какими мы были. Напротив, если мы не будем меняться в этом мире, а будем оставаться такими, какими мы были, — мы заведомо откажемся от этой миссии. Но вот на вопрос, как меняться, — ответ не дан, как нигде не дано описание того, как будет меняться наше общество, как изменится наш грешный мир. Ответ на этот вопрос должны дать мы сами. И социальная этика христианства есть наш ответ на этот вопрос».